Живой товар

Маринин Эрнест Хаимович

— Ася, объясни толком, что произошло? Что случилось после нашей встречи в кафе такого… радикального?

— Радикального? Да пожалуй, ничего.

— Так в чем же дело? Чего ты от меня хочешь?

— Правды.

— А я что — когда-нибудь тебе лгал?

— Нет? Никогда? Ты всегда со мной был честен? И сейчас тоже?

— Да, мне так кажется…

— Ну, тогда скажи мне честно — на кой черт ты меня снял?

— Снял?! Жениться на тебе хочу, например.

— Чудненько! И продолжать дальше использовать меня, чтобы выведать нужные тебе тайны нашей фирмы?

А

личико-то изменилось. Но остановиться я уже не могла, да и не хотела.

— Ну хорошо, слушай! Я знаю, где ты работаешь. Знаю, что ты, как шпион, внедрился в нашу фирму через меня, использовал мои руки и голову, чтобы узнать необходимые тебе секреты. Жил со мной, спал со мной — только для того, чтобы выведать. И выведал! И под удар меня подставил, за мою спину спрятался, храбрец. Знаю, в чем провинился перед своей прежней фирмой — когда они выставили тебя…

— Ладно. И где я, по-твоему, работаю?

— Ты работаешь в фирме СИАМИ, которая занимается коммерческим шпионажем. По заказу.

— Дальше.

На лице какая-то усмешечка промелькнула.

— Знаю, что фирмочка твоя, тихая и незаметная, уже не один год этим промышляет. А те, кто им секреты добывает, помирают в молодом возрасте. Моей приятельницы знакомый так погиб — неудачно улицу переходил, тоже, кстати, юрист по образованию…

И бровью не повел.

— Интересно, это заведующие секторами решают, кому под машину попасть, или кто-то выше? Ты на всякий случай оглядывайся по сторонам, когда улицу переходишь.

Только желваки проступили — зубы стискивает. А если он и меня, сейчас прямо? Ну и пусть! На черта мне теперь эта жизнь, когда вокруг одна подлость?! Я еще крепче закусила удила.

— А «Кров» твой завалили специально! Тамошний шеф не захотел рэкету платить, так они подослали клиента, вроде бы дурачка, ты о нем сам рассказывал! СИАМИ наняли, те и подослали! Хозяин «Крова» теперь от милиции бегает, не знает, как откупиться, и тебя тоже на этом нагрели, между прочим! Может, они тогда тебя и заприметили — а может, ты им сам уже помогал…

Я остановилась. Мне на него и фактов хватит, нечего собственные домыслы добавлять.

— Ну как, с тебя достаточно или продолжать?

Он желваками поиграл, губами пожевал — сдерживается, гад! Ну да, нельзя же меня прямо сейчас придушить, надо следы замести!

— Значит, так. Место моей работы действительно называется СИАМИ и действительно занимается сбором информации. А в остальном твое ОБС пальцем в небо попало…

Какое, к черту, ОБС? A-а, «одна баба сказала»… Умный, сволочь!

— СИАМИ — фактически негласное подразделение МВД, хотя никаких открытых связей с милицией не имеет. Мы выполняем расследования, которыми сама милиция не может заниматься, пока нет достаточных улик для возбуждения уголовного дела. Даже в областном УВД мало кто знает о нас. Это сделано, чтобы коррумпированные работники органов не могли нас разоблачить. И рэкетом мы не занимаемся — сама видела, мы с тобой что делали? Выслеживали торговцев живым товаром и наркодельцов!

— Честные и бескорыстные борцы за справедливость!

— Да, честные, да, за справедливость.

— А

как же расследования, которые вашему СИАМу другие фирмы заказывают за большие деньги?

— Полагаю, это ложные слухи. Вранье.

— Вранье? А ты спроси у своего начальника, сколько им «Арахна» за липовый аудит заплатила, после которого сожрала «Лабораторию дизайна», и где того аудитора похоронили, тоже поинтересуйся!

— Господи, уже сразу похоронили! В бабьих сплетнях всегда горы трупов и море крови.

— А еще пойди к начальнику и узнай про свой «Кров» и где он взял дурачка-клиента, который вас завалил! Попросись в отдел кадров, посмотри фотографии в личных делах — может, найдешь знакомое личико?

— Ася, я тебя не узнаю. Ты же умная — а тут натрепали тебе подружки с три короба, ты во все сразу и поверила. А я там работаю, я тебе говорю все как есть — но мне ты не веришь!

— Хватит, наверилась уже! Это ты сейчас говоришь, когда я тебя к стенке приперла.

— Да, раньше не говорил — потому что это служебная тайна. Ну неужели ты меня за эти дни не поняла? Неужели не видишь, что я ни в каком подлом деле участвовать не стал бы и вообще вранья не терплю?

— И где бы я могла такое увидеть? На лбу у тебя написано, да? Мне-то ты врал за милую душу! Ах, не врал, а скрывал. «Не умер Данила — болячка задавила!» Даже если ты сейчас ни звучка мне не соврал — значит, ты сам последний олух, дурак легковерный!

— Даже если человек дурак, так это не вина его, а беда — за что же тогда на него кидаться?

— А за то, что ты начал ко мне клеиться, лишь бы я тебя в «Татьяну» впустила, и в постель ко мне залез, чтоб раньше времени с крючка не сорвалась, и голову морочил предложениями руки и сердца для того же!

— Ну, положим, предложение я тебе делал абсолютно серьезно и готов повторить его сию секунду, Я своих слов на ветер не бросаю. И двойное преступление мы с тобой вместе раскрыли тоже на полном серьезе. Да-да, полностью раскрыли, ты мне просто не дала рассказать — а ведь я сегодня выяснил, куда из «Татьяны» повезли наркотики, которые доставила твоя приятельница в бракованной банке, и кто оттуда расфасованные дозы забрал!

— Все раскрыли? Ну тогда тебе тем более делать здесь нечего, и предложение свое можешь не повторять — мало ли, вдруг на следующем задании опять чистый паспорт понадобится, другой дуре одинокой голову морочить. Короче — я все сказала. Забирай свое барахло — и пошел вон, видеть мне тебя тошно!

Я проскочила через комнату на балкон и захлопнула за собой дверь. Пускай собирается, пускай забирает что хочет. Все! Есть предложение подвести черту. Эпизод завершился.

Я чувствовала, как постепенно успокаиваюсь. Я ему все высказала, не унизилась до слез и не простила. Горе и отчаяние словно вылетели вместе со словами, осталось только презрение и брезгливость. А ведь еще вчера собиралась принять предложение! Уж лучше змею мужем иметь, чем этого… Меня передернуло. Теперь я и его терпеть не могла, как всех змей, — до мурашек по коже. Ладно. Не пропаду. И работу найду, и мужа. Стольких баб пристроила, как-нибудь и сама не засохну на корню.