Живой. Трилогия
Шрифт:
Бреду в следующую комнату. Вижу огромную печь. Похоже, это старая небольшая котельная. А это был кочегар. Жаль работягу, ну да ладно, самому выжить бы. Увидев стол с сумкой на нём, у меня проснулся интерес.
Подхожу поближе, открываю. Ура! Еда!
Правда... Тут всё пропало... Малосольные огурцы с плесенью на верху банки, подсохший хлеб, тоже с белыми пятнами. Протухшая варёная гречка и мясо, воняющие кислятиной. Где-то должна быть вода. Вижу чайник, открываю и жадно глотаю всё, что там есть. Вода стекает по подбородку, она холодом обжигает моё
Лёгкая тошнота, но сил немного прибавилось. Рискую съесть хлеб, он меньше всего пострадал от изоляции в целлофановом кульке. Аппетит усиливается, и я съедаю всё остальное, не забывая поделиться с Барсиком. Но котяра уже жрёт здоровенную крысу. Кто ещё с кем делиться должен...
Обошлись каждый своей добычей, и я принялся растапливать печь. Очень хотелось согреться, хотя тело и так излучало жар.
Когда наконец удалось зажечь небольшой огонь, я услышал шорох в дверях. Чёрт, нужно было сначала проверить все замки. Дверь со скрипом открылась, послышались быстрые шаги, и закрылась.
Я спрятался в комнате, из которой «родился» в этом здании, и стал прислушиваться...
Глава 13
— Эй, есть тут кто? — раздался женский голос. — Я увидела дым из трубы и забежала сюда из соседнего здания.
Чёрт, так глупо спалиться... И тут раздалось предательское урчание в желудке. Не понравилась ему пропавшая пища, видите ли. Сказал бы лучше спасибо, хоть что-то съел. А может это и было «спасибо»?
— Вы там? Есть кто живой? — спросила она.
Я уже чувствую нешуточное расстройство. Организм усиленно пытается избавиться от испорченной еды.
— Я зайду, не нападайте только. Если что, я вооружена! — предупредила она.
— Не заходите, пожалуйста, — сказал я, панически ища место для туалета.
— Что? Я вас не поняла, — сказала она.
Я пролез в стеновое отверстие, через которое попал в это здание, снял бельё, благо штанов уже не было, и тут вошла она.
Часть стены скрывала нижнюю половину моего тела, а сидя на корточках, и вовсе видна была лишь голова.
— Здравствуйте, — сказал я с дебильной улыбкой.
— И вам здрасте, — ответила она, пытаясь улыбнуться, но мимика удивления победила их внутреннюю борьбу.
Я, стараясь не издавать лишних звуков, сложил руки на стене и сделал беззаботное выражение лица. Чувствовал себя полным идиотом.
— Я вам мешаю? — спросила она.
Блин, и что ей ответить? Скажу «Не мешаете» — она останется и будет мешать. Может ещё и за руку решит поздороваться. Скажу, что мешает — подумает что-то дурное. Обращаю внимание на её лицо — довольно приятное, лёгкая полнота ей к лицу. Смутило её оружие — деревянная швабра. Не думаю, что она ей кого-то убила. Но отталкивать тварей по одному довольно удобно.
— Немного, — отвечаю я.
— Ой, извините, ради бога, я подожду вас за дверью, — сказала она, выходя.
Блин, тут же бумаги даже нет... Зато есть футболка!
Спустя несколько
— Ой, вот почему вы так странно себя вели. Да вы же продрогли полностью. Подходите к печке, я сейчас найду вам одежду, — сказала она.
Какая заботливая. Может и хорошо, что она меня тут нашла.
— А я же сразу и не заметила. У вас ещё и рука ранена, вы на неё всю одежду потратили? Чтоб рану обмотать? А вас не укусили? Может это заразно? — продолжала она говорить.
И на какой вопрос мне отвечать? Говорить вообще не хотелось. Несмотря на дефицит общения, за пару минут она меня утомила, засыпав вопросами и не давая сказать ни слова. Похоже, она тоже долго находилась одна.
— Ну что вы не отвечаете? Так замёрзли? Или забыли, как разговаривать? Я вот тоже за пару недель совсем разучилась с людьми говорить. Вот, оденьте, я нашла сменную одежду местного кочегара, — сказала она и протянула мне грязную одежду.
Она вся была в угольной пыли и саже, но выбирать не приходится.
— Ой, какой милый котик! — воскликнула она, увидев Барсика. — Какой он огромный, я сначала подумала, что это лев тут завёлся или собака. Боже, какое чудо. А это ваш? Или вы тут нашли его? Что вы всё молчите? Не согрелись ещё?
Голова начинает болеть от её словесного потока, но прерывать невежливо, может она вообще последний живой человек.
— Я просто устал, — успел я вставить три слова, пока она набирала воздух для следующего предложения.
— Ну да, выглядите неважно. Меня, кстати, Таней зовут, а вас? И давайте уже на «ты», а то столько общаемся, неудобно выкать. Боже, да у тебя, похоже, температура! — говорит она и касается моего лба. — Так, сейчас ложись отдыхать, вон, за печкой есть раскладушка с пледом. А я сейчас чаю сделаю.
Действительно заботливая женщина. Да и выглядит неплохо, или это с голодовки так? Грудь что надо, а для её возраста так вообще шикарная. Верх округлых шариков так и норовит выпрыгнуть из разреза декольте. Ей лет тридцать пять или сорок. В общем, лет на пять-десять старше меня. Зато опытная. Если б ещё болтала поменьше. Хотя пофиг, после долгих дней одиночества можно и послушать.
Я прилёг на скрипучую раскладушку, которая неприятно пахла. Ещё хуже был запах у пледа, которым я укрылся. Прокуренный запах мужика-трудяги... Зато тепло... С этими мыслями я задремал.
Через час меня разбудил вкусный запах фруктового чая и колбасы. Я в изумлении раскрыл глаза и увидел перед собой Таню. Рядом с ней был табурет с дымящейся кружкой горячего напитка с малиновым вареньем, рядом блюдо с сухарями и мелко порезанными кусками копчёной колбасы и сыра.
— Вот, со своих запасов принесла. У меня тут магазин рядом. Тебе сейчас нужнее, — сказала Таня, улыбаясь.
— Спасибо, — сонно ответил я и набросился на еду с чаем.
Она мне казалась вкуснейшим, что я ел в жизни. И не удивительно. Я потерял несколько килограмм за последние дни. А до этого питался макаронами и гречкой в основном.