Живу тобой одной
Шрифт:
– Ладно, пошли в дом. Скажу Мод, чтобы приготовила еще один прибор для ужина. Она все еще служит у нас, единственная из всех. Джейн ушла, старый Сэм умер.
– Дядя Уолт держал меня в курсе событий. Писал раза два или три в год. К тому времени, как я получал его письма, новости, наверное, уже устаревали, но не для меня. Мне очень жаль Карла, Уолта и Сэма. – Он пошел за ней по тропинке к дому. – А как Брюс и Крис?
– Не очень хорошо. Обоих пришлось положить в больницу. У Брюса цирроз печени. Из них двоих ему больше повезло: доктора считают, ему
– Недешево, наверное, обходится содержать их обоих в клиниках.
– Недешево… – Келли откинула прядь волос со лба. – Все доходы от имений Мейджорсов и Найтов сразу расходятся на различные выплаты. В прошлом году мне даже пришлось взять кое-что из основного капитала.
Хэм достал сигарету.
– Я уверен, что благотворительную программу, которую ты осуществляешь для всего Найтсвилла…
Келли в раздражении перебила его. Как он вообще смеет…
– Урезать помощь нашим людям в это трудное время?! Исключено. – Она искоса с подозрением взглянула на Хэма. – Ты ведь сказал, что приехал, чтобы выполнить свои обязанности по отношению к Найтсвиллу?
Он смотрел ей прямо в глаза, не мигая.
– Именно так. И я намерен выполнить свое обещание в точности.
– Понятно.
Келли чувствовала себя с ним не в своей тарелке, как ни с кем другим. Скрытный, недосягаемый, загадочный, незнакомый Хэм. Никак к нему не подберешься.
– Письмо, которое ты послал юристам перед отъездом… – осторожно начала она. – Я ведь им так и не воспользовалась. Твоя доля отцовского наследства осталась нетронутой. Я лишь подтвердила свои полномочия принимать решения, касающиеся твоего имущества, в твое отсутствие.
Хэм был поражен. Какой альтруизм со стороны Келли! Он ведь добровольно отказался от своей доли наследства.
– Очень великодушно с твоей стороны, Келли. Я тебе, в самом деле, благодарен.
Возможно ли, чтобы время изменило ее, как оно изменило его самого? Внезапно Хэм почувствовал страстное желание поверить в такую возможность и… встревожился.
У живой изгороди Келли резко остановилась. Чуть согнулась, держась рукой за живот. На лице появилась мимолетная гримаса боли.
– Ты плохо себя чувствуешь?
Она поспешно выпрямилась, расправила плечи, двинулась вперед.
– Нет, ничего. Женские проблемы. Все уже в порядке.
– Мне не терпится увидеть Ната. Он сейчас дома?
– Думаю, да. – Она коснулась его руки. – Хэм… Не жди, что он встретит тебя как долгожданного блудного сына. Ты уехал внезапно, дал ему понять, что скоро вернешься. Для него это явилось страшным ударом. А потом столько лет ни одного письма. Он страшно переживал. Так что не жди от него многого.
– Я и не жду. Может быть, со временем я добьюсь, чтобы
Она испытующе взглянула на него.
– Тебе так важно, чтобы он понял? Раньше тебя это не заботило. Когда он был ребенком, ты старался держаться от него подальше, как от прокаженного.
Он сжал руки в карманах в кулаки, поднял глаза к небу.
– Келли… Как ты цитировала совсем недавно? Дай-ка вспомнить. «Ни внешность его, ни внутренний мир нисколько не напоминают прежнего человека».
Его хитрость смутила ее. Да-да, это именно хитрость! Вместо ответа он кидает ей в лицо ее же собственные цитаты. С этим Хэмом надо держать ухо востро.
Он выдохнул клуб дыма. Белый ватный комок полетел к облакам, растворился в воздухе.
– Хэм! Ты куришь?! – Келли нахмурила брови. – Ты всегда был против курения. Помнишь эти отвратительные сигары Карла?
Он негромко рассмеялся, будто про себя, не допуская ее в свой мир.
Они вошли в дом через главный вход.
– Здесь вес нуждается в починке, – заметил Хэм.
– Да, я знаю. Трудность в том, чтобы найти хороших плотников, кровельщиков и каменщиков. Все хорошие мастера, которые жили еще при твоем отце и деде, либо умерли, либо разъехались кто куда в поисках работы.
– Значит, придется нам о Натом освоить эти ремесла.
– Вам с Натом?! – разволновалась вдруг Келли.
– Разумеется. В том случае, если он серьезно решил оставить колледж. За время странствий я уже освоил кое-какие ремесла. Они пригодятся здесь и в доме за рекой. Когда-то, до моего отъезда, Нат очень хотел работать вместе со мной. Теперь я еще больше хочу работать вместе с ним.
Келли не успела ответить. В дальнем конце холла появился Нат. Он стоял в кухонных дверях, заполняя собой весь дверной проем. Хэм не мог надивиться тому, как вырос его сын, хотя Келли и подготовила его к этому.
– Нат, смотри, кто пришел нас навестить! – воскликнула Келли.
– Не навестить. Я вернулся насовсем. – Хэм пошел к сыну. – Ты был вот таким, когда я уезжал, Нат. – Он показал рукой на уровне груди. – А теперь взрослый мужчина. Выше меня.
Красивое лицо юноши мгновенно изменилось. Так меняется голубое небо над долиной, когда налетает летняя гроза. Он круто повернулся, без единого слова, и быстрыми шагами вышел из дома через кухню.
– Нат… постой! – крикнул Хэм вслед.
Келли подошла сзади, положила руки ему на плечи.
– Я тебя предупреждала, Хэм. Придется подождать. Со временем это пройдет. Для него настоящий шок – увидеть тебя так неожиданно.
– Я должен с ним поговорить. Подожди меня здесь, Келли.
Хэм побежал за Натом вниз по лужайке, к реке. На секунду остановился на краю пляжа. Мальчик стоял на дальнем конце пристани, отвернувшись к реке, широко расставив ноги, уперев руки в бока. Воплощенное противостояние. Хэм медленно пошел к нему, заговорил негромко, дружеским тоном. Так, как когда-то с пугливыми, норовистыми жеребцами в Нью-Мехико, где он ловил арканом диких лошадей.