Живущие в сетях
Шрифт:
– Хорошо, буду ждать тебя возле дома, – Смуров отключился. Встав из кресла, он, задевая пятками мягкий, покрытый огромным ковром пол, пошлепал в ванную комнату в явно малых ему тапочках без задников, любезно предоставленных хозяйкой. Карина как раз заканчивала отчищать грязные места на пиджаке. Смуров тихо подойдя к ней сзади, нежно поцеловал в шею. Она резко повернулась, сердито зыркнула глазами, и, не сказав ни слова, протянула его одежду.
– Почему так неласково? – недоуменно подосадовал Виктор.
– Сама не знаю… Что-то настроение испортилось, – пожала плечами Карина. – Возьми
Смуров молча взял в руки костюм и полотенце, вышел в коридор, после непродолжительных поисков нашел там гладильную доску и утюг, включил его в розетку и через сухую льняную ткань несколько раз прошелся моментально нагревшейся керамической подошвой по влажным местам на одежде. Клубочки пара поднялись и растаяли в воздухе. Заодно обновив стрелки на брюках и оглядев результаты своей работы, Смуров остался доволен: пятен и помятостей заметно не было. Надев костюм, затянув узел галстука и сменив тапочки на туфли, он почувствовал себя значительно увереннее.
– Карина, я ухожу, спасибо и до свидания, – громко произнес он.
– Подожди, я сейчас, – донеслось в ответ из глубины квартиры.
Постояв несколько минут, Виктор, от нечего делать, подошел к большому зеркалу и, посмотревшись в него, увидел отражение недурно прикинутого мужчины с озадаченным выражением лица и начинающей багроветь небольшой шишкой на лбу.
– Вот черт! Теперь еще с этим «украшением» красоваться придется, – подосадовал он.
В прихожую впорхнула аккуратно причесанная Карина, облаченная в легкое розовое платье, тонкие бретельки которого выгодно подчеркивали округлые линии обнаженных загорелых плеч. Стройные ноги были прикрыты чуть выше колен, но за складками ткани без труда угадывались плавные формы не тронутых целлюлитом бедер и другие рельефные места совершенной фигуры. От лица с искусно подведенными глазами веяло свежестью, словно и не было бурно проведенной ночи. Искушающее впечатление усиливал насыщенный запах недавно нанесенных духов с дурманящими нотками бергамота и апельсина.
– Потрясно выглядишь! – искренне вырвалось у Смурова.
– На том и стоим! – довольно ответила Карина.
– А что за парфюм? – поинтересовался Виктор.
– «Коко Мадемуазель» – новинка от Шанель, – просветила его Карина.
– Ах ты, моя нашанеленная курочка, – Виктор, сделав вид, что принюхивается, попытался ее обнять и поцеловать, но она решительно уклонилась от ласки.
– Всему свое время, господин адвокат. Вы разве не спешите?
– А мы опять на вы? – обиделся Смуров.
– Да нет, не обязательно. Это я просто так, чтобы ты часом не загордился от быстрой победы.
– Очень нужно! Ну что ж, насильно мил не будешь. Се ля ви! Будем соблюдать дистанцию, – недовольно пробурчал Виктор.
– Так ты куда сейчас? – как ни в чем ни бывало спросила Карина.
– Дождусь опергруппу и Сергея, а далее – по обстоятельствам. А что, вас по-прежнему интересует моя скромная персона?
– Не ерничай, – поморщилась Карина. – Я, конечно, не могу сказать, что влюбилась в тебя без памяти, но ты мне действительно интересен.
– И много у тебя таких интересных? Говорят, ты меняешь мужчин
– Не бойся, сейчас лето, и шляпок я пока не ношу, – усмехнулась Карина.
– А я и не боюсь. Я влюбляться в тебя не собирался, и не собираюсь. Знаешь, я как тебя вчера впервые увидел, сразу подумал, что нужно быть форменным идиотом, чтобы увлечься такой женщиной, – с напускной бравадой выпалил Смуров.
– Ну что тебе на это сказать? То, что ты поддерживаешь себя в форме, – Карина одобрительным взглядом окинула его затянутую в костюм спортивную фигуру без признаков «животика», – это хорошо. И как мне кажется, ты все же мною увлекся, иначе бы сейчас не пузырился. Ну, а вывод можешь сделать сам.
– Что ж, один ноль в вашу пользу. Но я сквитаюсь при случае, так что не расслабляйтесь, мадемуазель.
– А я стараюсь никогда не расслабляться. Жизнь у нас нынче такая – чуть расслабишься, тебя и трахнут. Пусть бы еще приятным способом. А ведь могут и пыльным мешком из-за угла по голове.
– Ну, это ты все-таки преувеличиваешь.
– Посмотри на синяк на своей физиономии, оптимист. Давай-ка я тебе лучше его припудрю.
– Два – ноль. Должен признать, ты не только весьма привлекательная, но еще и умная женщина. А это не такое частое сочетание. С тобой не соскучишься.
– Ты тоже совсем не глуп, мой любезный друг. Дурак бы сейчас полез в бутылку, чтобы доказать свое превосходство, а ты мудро реагируешь. Так что я думаю, у нас еще будет и возможность, и желание тесно пообщаться с взаимным удовольствием. А сейчас мне пора на работу. Выходим?
– Вместе или поодиночке? Ты не боишься за свою репутацию? – с подковыркой спросил Смуров.
– Она у меня такая устойчивая, что тебе впору опасаться за свою, – невозмутимо ответила Карина.
– Ну, что ж. Три – ноль. И, пожалуй, на сегодня хватит. Я сейчас не в том настроении, чтобы сражаться с тобой на равных.
– Разумно. А я проявлю гуманизм, и не буду добивать раненых в голову. Тем более, что у меня на них есть виды. Идем, милый.
Спустившись на улицу, они увидели остановившийся возле дома видавший виды желто-синий микроавтобус с надписью «милиция» на боку и проблесковым маячком на крыше. Дверка приоткрылась, и первым из нее выбрался пожилой, грузный, высокого роста мужчина в милицейской форме с погонами майора.
– Добрый день, Виктор Олегович. Так это ты потерпевший? Что, уже и профессия адвоката становится опасной?
– Здравствуй, Коля. Ты старший группы? По-прежнему лямку тянешь, на заслуженный отдых не собираешься?
– Мне еще полгода служить осталось, чтобы максимальную пенсию заработать.
К ним неторопливо подошли двое вышедших из микроавтобуса молодых сотрудников милиции в гражданской одежде.
– Приступим? – майор вопросительно посмотрел на Смурова. Виктор стал подробно рассказывать о покушении. Милиционеры записали его показания, осмотрели и сфотографировали место происшествия, сделали необходимые замеры, упаковали в полиэтиленовые мешочки обнаруженные гильзы. При этом Смуров, сам не понимая почему, умолчал о подобранной им ранее гильзе. После того, как был составлен соответствующий протокол, майор с облегчением сказал: