Живы, пока не взойдет солнце
Шрифт:
Ведущий взял мешочек, вытряхнул из него бумажки оставшиеся после фантов, и передал ближайшему гостю, а затем объяснил правила игры.
Каждый, кроме жениха и невесты, должен был положить в мешочек нательный крестик. Потом все это дело передадут молодоженам и крикнут “Горько”. По задумке тамады, от этого крестики зарядятся счастьем новобрачных. Затем ведущий будет вытаскивать по два крестика, называя идеальные пары друзей и возлюбленных.
Если бы гости так не напились, то вряд ли бы на это согласились, но, к удовольствию Анны, алкоголь взял свое.
—
— Прости, что? — переспросила Лили.
— У меня проблемы с дикцией или тебе перья в уши забились?
Лилит возмущенно взглянула на Дениса, ища поддержки.
— Мы не будем красть крестики у этих людей, господарыня.
— Они какие-то особенные, песик? Ты хочешь украсть крестики у кого-то другого?
— Я вообще не хочу воровать гребанные распятия! — прошипел Денис.
— Подожди, я правильно понимаю? Ты хочешь вломиться в логово Наследника, вооруженный лишь христианской добродетелью и обаянием.
— У нас есть серебро, чеснок и моя кровь!
— Да, а теперь еще и полсотни распятий.
Мешок прошелся по столу, с каждым крестиком набирая в весе. Описав круг, он остановился напротив молодоженов. Тем временем неоновая подсветка “Бога скорости” уже туманно сияла сквозь мокрое от дождя окно ресторана.
— ГОРЬКО! — крикнул тамада, покосившись на Анну.
Жених с невестой кое-как нашли губы друг друга.
— ГОРЬКО!!! — подхватили друзья и родственники, начав считать.
“ОДИН! ДВА! ТРИ…”
— Птица! — скомандовала Стригой.
— Какое унижение…
Когда сплюшка взлетела со спинки стула, господарыня подхватила спортивную сумку и устремилась к выходу. Проигнорировав протесты Юли, Чернопалов взял певицу на руки и поспешил за Анной.
“ШЕСТНАДЦАТЬ! СЕМНАДЦАТЬ! ВОСЕМНАДЦАТЬ…” — не унимались гости, все как один сосредоточенные на молодоженах.
Никиваныч прошмыгнул в открытую дверь, которую вежливо придерживала Анна, пропустив вперед подельников.
Увидев монаха в балаклаве с еле живой наркоманкой на руках — любой другой таксист дал бы по газам… но только не “Бог скорости”. Водитель выбежал из машины, и открыл Денису дверь:
— Эка ж вас потрепало, друзья!
Чернопалов помог Юле заползти на заднее сидение и нырнул следом. Подоспевший лис тут же прыгнул на колени к младшему лейтенанту.
— О, этот малыш тоже с вами?
— Этот, как вы выразились, “малыш” — заслуженный работник культуры и член театрального профсоюза, молодой человек, — возмутился Никодим Иванович.
— Понял. Извиняюсь, был неправ, — сказал таксист, совершенно спокойно отреагировав на говорящего кадавра.
“ДВАДЦАТЬ ВОСЕМЬ. ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТЬ…”
И на счет “тридцать”, сова подхватила со стола мешок с крестиками и, натужно взмахнув крыльями, полетела к закрывающейся входной двери. Лили еле успела вписаться в щель, рискуя оставить награбленное в ресторане.
— Могла бы придержать, — крикнула демоница вслед Анне, которая уже садилась в такси. Стригой открыла окошко на переднем пассажирском месте и
— Могла бы. А теперь бросай!
Выругавшись, сова зависла над жигулями, отпустив мешочек, и добыча упала прямо в ладонь вампирши.
— Так куда едем? — спросил таксист.
— За совой, — отозвался Денис, пристегиваясь ремнем безопасности. Не мешкая, Юля последовала примеру Чернопалова.
— Добро! Девушка, вам лучше тоже пристегнуться, — обратился водитель к Анне.
— Я сама разберусь, что для меня будет лучше, — отрезала Стригой, на что водитель просто пожал плечами.
Белый неон озарил салон, вдруг ожила магнитола, и чистый голос Игоря Журавлева запел “На заре”. Свистя покрышками, такси сорвалось с места в тот момент, когда разгневанная толпа высыпалась из ресторана.
Лилит летела над мокрой дорогой, ведомая зовом пера и страхом девочки, что сжимала его, как оберег. Желтые жигули неслись за совой, на встречу багровевшему горизонту. Зарево очерчивало силуэты многоэтажек, прогоняя ночь. Но за солнцем уже тянулась густая черная тень. Круглая, словно исполинский щит.
Глава 22. Щитом заслонив солнце
— Да вы шутите… — протянула Юля, увидев из окна бетонную башню со скульптурами сов на фасаде. Отель “Паллада” возвышался над городом, как погасший маяк. Свет не горел ни в одном из окон, а над крышей собирались густые тучи. Клокоча и искрясь, они заслоняли кровавый нимб почерневшего солнца.
— Приехали, — сообщил “Бог скорости”, припарковавшись у центрального входа в отель, — Оплата по счетчику.
Денис с Юлей морально подготовились к безбашенной езде, поэтому пережили поездку более стойко, нежели в первый раз. Что касается Никодима Ивановича, то бывший осветитель Андреевского театра еще в начале пути почувствовал неладное и юркнул под шубу, прижавшись к Ким. А вот Анна… другое дело. Вампирша, наконец, рискнула отпустить ручку на дверце, и отстегнула ремень безопасности, который все же защелкнула в пути. Ее кожа позеленела, а выпитая в ресторане кровь просилась погулять. Анна отсчитала несколько купюр и сунула деньги под солнцезащитный козырек.
— Сдачу оставь себе.
— О! Такой щедрый клиент на вес золота.
Сквозь лобовое стекло водитель взглянул на алый обод над серым монолитом и с досадой цыкнул:
— “Задержал Гиперионов сын лучезарный надолго быстрых коней, и стоял он, доколе доспехов богоподобных своих не сложила с бессмертного тела дева Паллада-Афина…”, — тихо и нараспев произнес таксист.
— Вы читали Гомера? — удивился Никиваныч, высунув мордочку из шубы Юли, — Если не ошибаюсь, это гимн “К Афине”?
— Снимаю шляпу перед вашей эрудицией, уважаемый. Люблю хорошие истории, жалко, что они так часто скверно заканчиваются. Вы это… уж берегите себя, друзья, — улыбнулся шофер в зеркало заднего вида. На секунду Юле показалось, что она разглядела глаза водителя под очками-авиаторами. Его зрачки были белесыми, как у мертвеца.