Живы, пока не взойдет солнце
Шрифт:
Вихрь вокруг Ярослава утих. Наследник прошествовал к краю вертолетной площадки, отряхиваясь от несуществующей пыли.
На его теле не осталось ни царапинки.
Денис сплюнул лимфу, доставая из робы римскую свечу.
— Поджигайте, господарыня. Похоже, не сыграем мы в Монополию.
— Ты же знаешь, песик — я сбегу, если подохнешь, — уточнила Стригой, чиркнув зажигалкой.
— Что, опять “песик”? — горько усмехнулся Денис, поднимая уцелевшую руку со свечой к небу.
— Ну, что поделать… люблю я собак.
Химеры
Косой выклевывал футболисту глаз, когда увидел за стеклянной стеной вспышку. Не веря глазам, он медленно поднял голову. Петушиный гребень поник, когда в ржавом небе распустились искрящиеся желтые цветы.
Глава 25. Вкус крови
“Стой.
Я на грани.
Don't touch me, don't touch!
Хватит с меня. Я сегодня палач”.
— No Promise
Доктор не спешил. Он любовался Юлей, погруженной под воду, с нежностью, с какой мать наблюдает за младенцем в колыбели, не в силах сдержать блаженную улыбку.
Насмотревшись вдоволь, доктор вытащил Юлю из-под воды, усадив поудобней. Певица жадно вдохнула, отплевываясь. Мокрые волосы лезли в глаза, прилипали к лицу. Ким потянулась, чтобы убрать их, но Гусев схватил ее за запястье, и опустил руку вампирши обратно под воду.
— Я сам, — произнес он, убрав мешавшиеся пряди, — Вот так, Юлечка. Вот так…
— Евгений Леопольдович? Как вы… — начала было Ким, но доктор прижал к ее губам указательный палец.
— Ш-ш-ш… не порти момент, моя дорогая, — он начал мять ее фиолетовые от холода губы, играясь с ними, словно скатывая хлебный мякиш.
Юля мотнула головой, чтобы избавиться от мерзких прикосновений, но Гусев схватил Ким за подбородок, и повернул к себе.
— Убери лапы, мудак!
— У тебя все такой же грязный ротик. Давай его помоем.
Доктор утопил Ким, схватив ее за волосы. В панике, девушка раскрыла рот в немом крике, выпуская на поверхность сотни воздушных пузырей. Она пыталась вырваться, но Гусев придавил певицу ко дну, при этом тепло улыбаясь.
Спустя минуту он вновь поднял Юлю на поверхность, позволив отдышаться. Громкие частые вдохи наполнили ванную. Ким еще не привыкла к мертвому телу, поэтому ее мозг пытался следовать знакомым программам.
— Тише-тише, вдруг хозяин услышит. Мы же не хотим, чтобы он забрал и тебя.
— Ебаный псих! Так это ты привез детей, — догадалась вампирша.
— После смерти Эдика кто-то должен был позаботиться о малышах, — доктор расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, отодвинув воротник. На шее Евгения виднелась метка холопа Стригоев.
Доктор снял с крючка
Юля попыталась подняться, но проклятое тело не слушалось.
— Никиваныч! — крикнула Ким, в надежде, что старый лис все еще жив.
Доктор усмехнулся.
— Ты думаешь, что тебя кто-то спасет? Тц-тц-тц… так называемые, “друзья” оставили тебя в этом номере, потому что знали, что ты абуза. Ты всегда всем только мешала: в детдоме, даже своей бабке, которую навещала — не давая ей спокойно сдохнуть, избавившись от жалкого существования…
— Не смей говорить о ней, урод!
— Почему же? За последние годы мы с ней так сблизились… — хихикнул Гусев, присаживаясь на край ванной, — Я знал ее потребности лучше кого бы то ни было… Мне не хватает наших с ней разговоров… я часами рассказывал ей, чем занималась ее драгоценная внучка в детском доме. Я вытирал ей слезы… о-о… какие же удивительно соленые они были… Думаю именно такой вкус у отчаяния.
Ким замерла, вытаращившись на доктора. Она не узнавала того заботливого врача, что угощал ее гематогеном и прятал от директора в лазарете. Этот образ разбился, открывая отвратительную морду того, кого трудно было назвать человеком. У Юли будто бы выбили табуретку из-под ног и она зависла в петле.
— О-она знала? ТЫ РАССКАЗАЛ ЕЙ?!
— О да, каждую подробность… так что ей лучше было умереть, но я не мог этого позволить, только не после твоего побега. Твоя душа еще не была готова, еще не созрела. Он так сказал мне… во сне.
Гусев опустил руку под воду, медленно расстегивая пуговицы шубы.
— Но когда я увидел, как ты поешь… там на сцене, как ярко сияет твоя душа под этой порочной гнилью. Я понял, что время пришло. Тебе нужно было вернуться домой. Тебе нужно было вернуться ко мне, — Доктор распахнул шубу, касаясь груди Ким, ощущая ее упругую мягкость под своими пальцами. Он еле сдерживался, чтобы не начать себя трогать, — Ей было не больно, дорогая моя… один маленький укольчик и она обрела покой, — Евгений Леопольдович приставил скальпель к вороту худи, и верным движением разрезал ткань, оголяя худое, посиневшее от холода тело Ким.
— УБЛЮДОК! ЧТО ТЫ С НЕЙ СДЕЛАЛ?! Я УБЬЮ ТЕБЯ!
Доктор схватил Юлю за горло, прижимая к стенке джакузи. Лицо Ким сморщилось, а из глаз потекли вязкие слезы, расплывавшиеся в воде кляксами.
— Она ненавидела тебя, ей не нужна была внучка шлюха. Все это время — ты была нужна только мне! ТОЛЬКО Я ТЕБЯ ЛЮБИЛ ПО НАСТОЯЩЕМУ. ТОЛЬКО Я ВИДЕЛ, КАКОЙ ЯРКИЙ СВЕТ СКРЫТ ПОД ЭТОЙ ГРЯЗЬЮ! ДАЖЕ ТВОЙ МЕНЕДЖЕР ХОЧЕТ, ЧТОБЫ ТЫ ИСЧЕЗЛА! ДУМАЕШЬ ОТКУДА ЭДИК УЗНАЛ, ГДЕ ТЫ ОСТАНОВИЛАСЬ?
Юля больше не чувствовала сил сопротивляться. Один удар за другим раскалывали ее сердце в мелкий щебень.