Живые и мертвые
Шрифт:
– Вот и Эрнхолдкип, блистательная столица некогда великой страны, – мрачно изрек Зерван, когда вдали показались огни патрулирующих крепостные стены дозорных.
– Вас беспокоит раздробленность родины? – полюбопытствовала Каттэйла.
– Беспокоит? Скорее, просто щемит на душе. Словно заноза в сердце. Я видел свою страну на пике могущества. Мои дед и отец всю жизнь посвятили служению королю и отечеству, да и я тоже присягал на верность трону Эренгарда. Как мне смотреть на все это непотребство?!
– Так это правда, что ваша якобы казнь была фикцией?
– Разумеется. Линдар Шестой, мир его праху, был не таким человеком,
Каттэйла вздохнула:
– Тяжело, должно быть, вернуться на родину изгоем?
– Напротив. Я нигде не чувствовал себя так легко, как здесь. Видите ли, нельзя казнить благородного человека иначе, чем отсечением головы, и потому Эренгард – единственное место на свете, где я не боюсь оказаться на костре. Или, точнее, боюсь меньше, чем в других странах.
– Но вы больше не граф…
– Граф, только безземельный и к тому же умерший официально. Дело в том, что приставку к имени, свидетельствующую о моем статусе, по законам Эренгарда, утратить нельзя. Человек, бывший графом хотя бы один день, сохраняет право на формальный титул пожизненно и посмертно. Можно попасть в опалу, лишиться земель и угодить на плаху – но титул, полученный однажды неважно каким способом, потерять невозможно. Благородное происхождение нельзя отнять даже королевским указом, таковы законы Эренгарда. Вы утомились?
– Нет, я привычна к пешим путешествиям, к тому же вы несете мою котомку.
Вампир отметил, что ее голос звучит глуше, чем вечером, когда Каттэйла прощалась с Бахом. Все-таки она устала, хотя отчаянно старается выглядеть бодрой.
Он вздохнул. Да уж, теперь любая оплошность будет стоить жизни не только ему, но и Каттэйле, намертво связанной с ним незримыми узами, и к этому факту еще предстоит привыкать. Перво-наперво затаиться в многотысячном муравейнике. Затем найти местного Светлейшего и связаться с Силорном. Может быть, старый недруг, несущий бессменную стражу у покоев Таэль, не откажется помочь будущему мужу той, которую охранял долгие сто восемнадцать лет, с самого рождения. Затем… проклятье. Все слишком сложно. Конечно, Тальдира не сунется в людской город, по крайней мере лично. Знать бы только, какими силами она располагает и на кого может рассчитывать.
– До рассвета устроимся где-то на отдых, – сказал Зерван, – а днем вам нужно разжиться одеждой получше. Отыщем трактир в торговом квартале, чтобы в непосредственной близости оказались лавки торговцев.
– Как вы полагаете, каково расстояние, на которое мы можем удаляться друг от друга?
– Понятия не имею. Думаю, расстояние прямой видимости и слышимости совершенно безопасно, а дальше… Лучше не искушать судьбу.
Он привычно огляделся по сторонам, хотя лес уже давно закончился, вокруг одни поля, да стены города с каждым шагом все ближе.
– Опасаетесь охотников за головами? – догадалась Каттэйла.
– Хуже.
– Тальдира?
– Она самая. В город сунуться побрезгует, дрянь, но даже в этом нельзя быть уверенным. Безумная ненависть и жажда мести – та еще смесь.
– За что она так вас ненавидит, сэр Зерван? Вы сделали ей что-то очень плохое?
Вампир невесело усмехнулся:
– Да ничего особенного. Просто перечеркнул всю ее жизнь.
Девушка навострила ушки, но с расспросами торопиться не стала.
– Тальдира – княжна клана Веспайр, второго по силе после Этиан. Наследница, будущая верховная
– Войны вроде бы не предвидится, – осторожно ввернула Каттэйла, – эльфы поступили мудро, заключив мир и принеся присягу Зиборну. У них шансов не было.
Вампир презрительно фыркнул:
– Зато гордыни – хоть отбавляй. Они ведь не добровольно пошли на мировую, так как кое-какой козырь у них имелся… И вот тут появляется презренный людишка, еще и разносчик чумы в придачу, путает все планы Совета князей и берет этот самый Совет за горло, навязывая собственные правила игры.
– Так вот оно что… – протянула девушка. – Люди чутьем понимают, что в том договоре эльфов с Зиборном не все прозрачно, но никто не знает, где собака зарыта. Хотя теперь я начинаю догадываться. Они получили обширные земли в обмен на вашего двойника, Зиборн восстановил свое лицо, вами битое… И за всем этим стоите вы. Я с самого начала не верила, что вы погибли, но такого и подумать не могла.
Зерван кивнул:
– Так и есть. Вся эта многоходовая комбинация пришла мне в голову, когда я плескался в реке, утыканный арбалетными болтами. После чего я усыпил Таэль, ключевую фигуру всего плана солнечных эльфов, сильнодействующим снотворным. Крепко усыпил, на десятилетия. И тогда Совет князей оказался перед несложным выбором: сделать, как я говорю, и жить или не послушаться и сдохнуть.
Некоторое время они шли молча, затем Каттэйла негромко заметила:
– И все это вы сделали ради нее…
– В основном да. К тому же гибель десятков тысяч – эльфов ли, людей ли – я не мог допустить. Заодно и свои собственные дела уладил.
– Эльфы должны были бы быть вам благодарны… За что же Тальдира так вас ненавидит?
Вампир хмыкнул:
– Плохо вы знаете высших эльфов. Уже тот факт, что людишка-вампир появился в святая святых – Зале Собраний, сам по себе плевок в душу любому эльфу. А теперь поставьте себя на место Тальдиры. Вы всю жизнь готовились к величайшей битве, и тут появляется плохо говорящая клыкастая скотина вроде меня, требует себе права эльфа и заявляет: все, сворачивай балаган, не будет войны. Вся жизнь впустую. Триста лет самоотверженной подготовки насмарку. Вы бы простили такое?
– Эльфы считают вампиров клыкастым скотом? – слегка отошла от темы Каттэйла.
– Нет, это они так называют людей вообще. Не все, конечно. Многие относятся к людям более или менее терпимо, но есть и такие, как Тальдира. Она, спору нет, умна и хладнокровна. Готова на все ради блага своего народа. Да, она должна была бы испытывать признательность за то, что я спас этот ее народ. Но… вся долгая жизнь перечеркнута. Всему солнечному народу навязана воля всего лишь одного человечка, который к тому же заставил Совет признать его эльфом. И тут уже неважно, что это все было сделано ради их же блага. Она просто не выдержала такого унижения, пошла наперекор Совету и теперь пытается выследить меня и стереть в порошок.