Живые консоли

Никитин Олег Викторович

– Я люблю тебя! Я знаю, это ты снимался в инсталляции, правда ведь? Не гони меня, пожалуйста!

Незнакомка вновь упала на него и замерла с экстатическим вздохом.

– Вирус ее побери! – взорвалась Ирина. – Что все это значит?

4

Получая ощутимые проценты с продаж революционной модели шлема «Экстатично», Вероника совсем забросила занятия с музыкальным коллективом «Кишка длиной в 12 пальцев». В первую пару недель после окончания срока действия контракта с корпорацией она еще пыталась

придумать видеоряд для новой (однако, как обычно, вполне заурядной) песни Стоп-бита, но тут пришла посылка с новой консолью…

И выяснилось, что в обычной человеческой жизни, наполненной играми, общением и прогулками по Сети, столько скрытых пружинок, надавив на которые можно получить удовольствие, почти не уступающее оргазму, что все ее время поглотил их поиск.

Она искала наслаждение в созерцании заката и восхода, в купании в проруби и кипящем масле, в скачке на лосиных рогах и прыжках с самолета на привязанной к ноге резинке. Стоило только пожелать, как изумительные, колкие импульсы электротока нежно раздражали нервные клетки таламуса, а те, подчиняясь умной программе Гамова, будоражили кору головного мозга в соответствующих центрах…

И обычная жизнь тотчас превращалась в праздник.

Насколько же увлекательнее открывать новые, недоступные раньше составляющие огромного сетевого мира, чем пытаться создать и впарить невинным людям что-то ранее ими невиданное! К тому же все, что можно, давно придумано и реализовано – за свою долгую (больше половины от положенного ей по закону срока) жизнь Вероника с горечью убедилась в этом.

Однако теперь эта горечь обернулась сладостью.

Сотворенные поколениями дизайнеров, корпоративных и частных, ландшафты и развлекательные комплексы скрывали в самой своей сути неисчерпаемые источники наслаждения. Вероника целыми днями занималась только тем, что радовалась самым простым вещам: прогулке по цветочной поляне и эротическому танцу под луной, стрельбе по кометному рою и кусочку фруктового мороженого.

Тело вздрагивало от волны, катившейся по нисходящим нервным путям. Отражаясь от окончаний, она возвращалась в мозг, обогащенная острой истомой, глаза сами собой прикрывались тяжелеющими веками, а легкие начинали учащенно перекачивать кислород. Через минуту в мышцы возвращалась подвижность, а привнесенная в сознание путаница успокаивалась, возвращая ясность мыслям и ощущениям. Но еще долгое время мир казался окрашенным ярко-розовым фильтром. Тот сглаживал у предметов углы и придавал словам, своим и чужим, подлинную теплоту и округлость.

На самом же деле маленькая гамовская насадка подарила человеку способность воспринимать мир как данность, которой изначально присуща бесконечная, не зависящая от разума красота.

Вероника постоянно думала о Тиме. С некоторых пор она избегала общества Дюгема, не говоря уж о своих прежних соратниках, музыкантах «Кишки». То и дело в памяти возникала пропорциональная фигура изобретателя, как правило, зафиксированная в один из моментов их группового коитуса. Иногда рядом с Тимой маячила Ирина, всегда неуместная и вызывавшая законное

раздражение.

Впрочем, ее образ слабо беспокоил Веронику, а вот обнаженный Гамов с высокой периодичностью заполнял мысленное зрение девушки – причем всегда сразу после стимуляции таламуса.

5

Чьи уши сладкими чаруешь ты речами?

Чью шею нежными руками обвиваешь?

Кем ты меня так скоро заменила?

И на кого ты ласково взираешь

Теперь своими ясными очами?

Г. де ла Вега. «Эклога I»

– Новый шлем от корпорации «Живые консоли» под названием «Экстатично» – и это самая краткая и бедная его характеристика! – вещал с экрана актер.

Истомленный Тима, развалясь на необозримой кровати, отпихнул чью-то ищущую руку и покосился тяжеловеким глазом на голограмму комментатора.

– Кажущийся непрофессионализм актеров обернулся настоящим триумфом режиссерской мысли, – заявил тот восторженно. – Потому что каждый может представить себя на месте выбранного им персонажа.

– Тимоша, пупсик, – прошептал некто над ухом. Мочка увлажнилась от шершавого прикосновения теплого языка.

Из углов спальни, в одночасье раздвинувшейся до монументальных размеров, доносились разнообразные возгласы, отдаленно (отфильтрованные программой) похрюкивали инфра-гитары и бумкали ударные.

– Дай передохнуть, – промямлил Тима и перевернулся на живот.

Но аудио– и видеораздражители уже рассеяли его дремотное состояние. Голова, хоть и клонилась к подушке, не желала отключаться. Гамов заставил себя выпрямить руки и подняться. С ноги скатилась чья-то бесчувственная голова, коля икру короткими волосам.

– М-м-м, – промычали с той стороны.

В пределах видимости в полном беспорядке, заняв почти все плоскости, располагались гости – десятки людей обоего пола в возрасте от 14 до 30 лет. Всех прочих пришлось отсеять программным способом: с мелкими девчонками Тима не хотел связываться, чтобы не загреметь в камеру, а пожилые не нравились ему свой рыхлостью и слюнявым сентиментализмом.

Та же самая бодрая девица с колючей прической вцепилась в его ступню и повисла на ней, но Тима стряхнул царапучие пальцы.

– Ты кто такая? – сурово спросил он.

Туман в мозгах создавал порядочный дискомфорт, и он полусловом отдал команду на лечение. Живительный импульс встряхнул заиндевевший таламус и моментально пробудил спящее восприятие зрительных образов. Мир в один неуловимый миг преобразился: а девица-то ничего, оказывается, не зря он позволил ей погостить у себя.

– Бетси, – расплылась она в кошачьей (как они выглядят, бит побери?) улыбке (в какой постановке попадалось это идиотское, но емкое словосочетание?), затем вновь припала к ступне хозяина.