Живые нити
Шрифт:
Алек бывал в гостях у Руфина, но не любил сюда приезжать. Дом казался ему пустым — не из-за того, что там было мало мебели, этого-то как раз было навалом. Внутри пахло не приятным, успокаивающим уютом, как должно быть дома, а скорее чем-то казенным, напоминающим казармы и больницы. Но Руфин жил здесь долгие годы и, кажется, был всем доволен.
Солнце медленно кренилось к горизонту. Они втроем устроились на террасе: Алек, Руфин и огромная двухлитровая бутылка виски. Руфин с удовольствием потчевал гостя, постоянно бегал к холодильнику за закуской и «вкусняшками»,
«Не время, — строго сказал он себе. — У нас три открытых расследования, и везде потенциальный глухарь. Нужно быть в форме».
Сам Руфин тоже не пил. Откинувшись на лежаке, он молчаливо наблюдал за закатом, и печальное усталое выражение его лица навевало тоску. Алек ждал, что напарник будет рассказывать истории про их молодость с Лукро, горько, но смешно шутить, но тот окончательно скуксился и молчал.
Они проводили последние лучи солнца вместе в полной тишине. Потом Руфин сказал:
— За Лукро, — и залпом допил свой виски. Алек повторил за ним и засобирался домой. Напарник не стал его останавливать.
Ветер в открытых окнах автомобиля быстро выдул из Алека следы алкоголя. Он рухнул на кровать прямо в одежде и зарылся головой под подушку. Вкус полыни и плесени наконец исчез.
Глава десятая
Выстиранная и выбеленная оленья шерсть высохла, и Дина крутила ручку чесальной машины, на третий раз пропуская через неё сырье. Теперь, когда шерсть почистили от грязи и пыли и вычесали, остался совсем небольшой валик, и Дина сомневалась, хватит ли ниток для запланированной вышивки.
Она вытянула краешек шерсти из валика и закрепила его в старую прядильную машину. Потянула шерсть указательным и большим пальцами, нажала на педаль, и под скрипучий стук тонкая нить начала закручиваться на бобину. В олений пух попало много волосков, что сделало нитки блестящими, но колючими.
По непонятной причине хотелось доделать рубашку как можно быстрее. В Дининой душе расцветала то ли благодарность, то ли острое желание помочь, и руки порхали в воздухе со скоростью автомобиля, несущегося по шоссе. Не отвлекаясь ни на что и впав в магический транс, она пропускала сквозь пальцы тончайшую нить — обычные мастерицы не могли достигнуть такой толщины. Валик шерсти кончился за полтора часа, моток получился небольшой. Дина взвесила его в руке, недовольно поморщилась. Осталось переплести его со второй ниткой — из шерсти кроссбридов из дома Волка — и получится нужный для вышивки материал.
— Толстовато и маловато, — печально констатировала Дина.
Она весь день просидела за работой, спина затекла и требовала движения. Дина оделась в скромный коричневый сарафан на толстых лямках и выскользнула на улицу. Кивнула соседу-скульптору — тот нехотя ответил — и свернула с Улицы Мастеров к небольшому парку в паре кварталов от дома. Она привыкла прохаживаться там перед сном: ходьба помогала ей справиться с тоскливыми мыслями и необъяснимой тревогой.
Небо еще не потемнело, но фонари уже зажглись. Дина вдохнула теплый, но не жгучий воздух полной грудью, постаралась расслабиться.
Черное
Фонари, обрядившиеся в шапки из теплого желтого света, заканчивались у поворота в короткий проулок — там можно было срезать путь до парка. Темнело быстро, будто на город опустили большой колпак. Она ходила здесь сотни раз, и сегодня даже не сбавила шагу — проулок выглядел грязноватым, но шел насковозь всего с десяток метров.
Дина проскочила его и уже повернула на аллею, с одной стороны огороженную парковыми деревьями и кустарником, как к ней подскочили со спины и закрыли рот перчаткой.
— Тише, милая, не нужно сопротивляться. Мы просто хотим поговорить.
«Кто — мы?»
Она попыталась укусить ладонь, но захватила зубами только перчатку. Вторая рука бесцеремонно обняла её за талию и чуть ли не волоком потащила куда-то назад. Дина задергалась, попыталась заехать незнакомцу локтем в живот, а ногами упереться в землю, но это не помогало: мужчина был плечистым, мощным и очень сильным.
Когда она поняла, что оказалась рядом с автомобилем, то задергалась вдвое сильнее, замахала руками, замычала. Второй незнакомец, долговязый, в платке на лице и черной шляпе, натянутой на лоб, подхватил её под колени, прижимая их к телу. Дина тут же попыталась вывернуться и ударить его ногой по лицу или корпусу, но долговязый держал крепко.
Вмиг её запихнули на заднее сидение автомобиля. Здоровяк втиснулся следом, отрезая путь к побегу. Дина тут же схватилась за дверную ручку рядом, но дверь предусмотрительно заварили. Автомобиль рванул с места, обдавая пылью безлюдные улицы.
— Что… — Дина, задыхаясь, ударила здоровяка по плечу. — Что вы себе позволяете? Немедленно выпустите меня!
— Извините, милейшая госпожа, — миролюбиво ответил он. — Нам с вами нужно поговорить, по важному делу.
— Так говорите на улице. Вы в курсе, что похищение человека — это незаконно? Я напишу на вас жалобу в полицию! Остановите автомобиль!
— Не шуми, — буркнул долговязый с переднего сидения. — На твоем месте я бы сидел молчком, а то дяди могут перестать любезничать.
Дина почувствовала, как живот свело от паники. Она глубоко вдохнула и высоко подняла подбородок.
— Не нужно фамильярности, — вопреки тому, что её тело затрясло, голос не дрогнул. — И пугать меня не нужно, иначе разговора не получится.
— А тебе и не нужно отвечать, только слушать и кивать, — хохотнул долговязый. Его смех поскрипывал, как старые дверные петли, тихонько, но жутко. Дина замолчала, судорожно пытаясь понять, что ей теперь делать.