Живые тени ваянг
Шрифт:
И вдруг Катя увидела, как груда камней поодаль выгнула спину и превратилась в какого-то зверя. Он даже чуть приподнял голову, чтобы посмотреть на нежданных гостей. За камнями мелькнула чья-то тень, она оседлала зверя и… растворилась в темноте…
— Буди! Там кто-то есть!
— Не может быть! Это тебе показалось… Или ты хочешь, чтобы я сказал, что это гуляют души наших предков?
— Я не шучу. Там кто-то есть!
— Альберт, покажи мне Большую Медведицу!
Звенящий женский голосок доносился с западного склона горы, он так отчетливо был слышен, что Буди переспросил:
— Катя! Это не ты сейчас спросила про Большую Медведицу?
— Нет, Буди, я ведь уже знаю, какие звезды
Как бы подтверждая, что здесь дозволено разговаривать всем желающим, послышался голос еще одной незнакомки. Она произнесла бархатным голоском, с придыханием:
— Пока спит мой муж, я решила убежать… Хочу посмотреть на земной мир… Верны ли люди друг другу, как боги?
На этот вопрос ответил резкий мужской голос:
— А если ты сама покинула мужа, то какую верность хочешь найти среди людей?
По западному склону горы покатились камни, будто кто-то неосторожно наступил на них.
— Буди! Там действительно кто-то есть! — Катя крепко сжала его руку, и он почувствовал, что ей на самом деле страшно.
И тут вступил в разговор еще один человек:
— Духовно ответственный выбор как духовно мотивированный поступок, и является основой личностной зрелости человека. Кто-то может со мной поспорить?
— Папка! Ты как всегда, не вовремя! У меня здесь только начали появляться духи, а ты все испортил!
— Катя? Ты где?
— Я — в центре земли, на вершине мировой горы, которая соединяет подземный и небесный миры… А ты тут с «мотивированными поступками»… Ты следишь за мной?
— Да нет же, Катя! Я говорю это вовсе не тебе. Я читаю сейчас лекцию… уже — заканчиваю.
— Какая лекция? У нас здесь начинает брезжить рассвет, значит, в Питере — глубокая ночь. Да и вообще… у тебя же каникулы!
— Ты что-то путаешь… Я только что пообедал, и потому в хорошем расположении духа… А каникулы были неделю назад… Или вчера? Теперь и я запутался… А может быть, я сплю? Ладно, Катюха, я тебе не мешаю, продолжай заниматься своими делами и не обращай на меня внимания…
— Пап, подожди, раз уж я тебя услышала, скажи мне, что там с нашей родословной? Есть ли еще новости?
— О! Больше, чем я думал. У Баяна действительно родился сын Альберт, у Альберта — Александр, у Александра — Олег, отец Павла… И знаешь, где я отследил Олега? Не поверишь! На бракосочетании дочери императора Павла Первого Анны Павловны Романовой и будущего короля Нидерландов Вильгельма Второго Оранского! [240] Олегу было тогда двадцать два года…
— Так вот почему он назвал своего сына Павлом!
240
Бракосочетание дочери российского императора Павла Первого Анны Павловны Романовой и принца, а затем и короля Нидерландов Вильгельма Второго Оранского состоялось в 1816 году. Во многом благодаря Анне Павловне сохранился до наших дней и голландский домик Петра Первого — в 1816 году в связи с рождением у нее второго сына Александра король Нидерландов Вильгельм Первый подарил ей этот домик, и она приказала соорудить для него каменный футляр по образцу сооруженного императрицей Екатериной Второй покрытия для домика Петра в Санкт-Петербурге.
— Катюха, там такой интересный момент был… Эх, не буду рассказывать, обещал себе… Короче, я решил роман об этом написать!
— Папка! Как роман? А защита?
— Одно другому не мешает… А если короче, то я всю родословную высветил… Это же совсем немного, Катя… У Павла родился сын Петр, в честь Петра Первого, у Петра — Алексей,
— Не знаю…
— Твой дед, Дмитрий Алексеевич! Ну, а потом, получается, и я…
— Здорово, пап! А вывод?
— Сказал бы: прост, как перст, опять придерешься… Разве плохо знать свою родословную? Вот я ее теперь знаю! А ты… Так ты, получается, и есть хозяйка этого свастичного креста, ведь он передается по женской линии, а больше женщин у нас и нет…
— Вот это да! Не думала, что получу такое сокровище! А Буди, пап? Почему он тоже Блэнк?
— А над этим я ломал голову гораздо больше, пока не вспомнил опять же про перст. Катюха, я сделал открытие: если амулет сохранился, значит, остался жив и его хозяин — Сухарто. Ты поняла? Если бы его убили, мы бы не увидели этого креста. Так что его род продолжился…
— А фамилия?
— Опять — перст! Полуживого, солдаты выбросили его уже на побережье Явы. Сухарто посчастливилось: возвращались домой колдуны и знахари — дукуны племени минангкабау [241] … Они его и выходили — мертвого поставят на ноги, а тут… Катюша, рассказ об этом — это еще один роман с захватывающим сюжетом…
241
Еще с середины XIII века на острове Суматра (самый западный остров нынешней Индонезии) существовало феодальное матриархальное государство Минангкабау. Впоследствии племена минангкабау поселились и на других островах, в том числе, и на Яве. Сегодня около 7 млн. индонезийцев продолжают традиции минангкабау — живут автономной деревенской общиной — нагари, с материнскородовой структурой. Абсолютной собственностью на землю и имущество обладают женщины. По «женской линии» передается имя, наследство, имущество и привилегии.
— И ты его тоже собрался написать?
— Посмотрим… Короче, Сухарто был в бессознательном состоянии и постоянно бредил: «Сухарто… Катарина… Блэнк…» Имя Катарина колдуны посчитали женским, а так как у самих минангкабау нет ни фамилии, ни отчества, приняли фамилию Блэнк за второе имя. Так и стали его называть: Сухарто Блэнк. В этом матриархальном обществе совсем другие порядки… Алё, алё, Катя…. Ты меня слышишь? Что-то появились в трубке какие-то щелчки и звуки колокольчиков… Забыл сказать: звонил нотариус от Полины Брошкиной по поводу какой-то питерской квартиры…
— Что зачушь? Не знаю я никакой Полины Брошкиной…. Ладно, приеду — разберусь. А ты что, по телефону разговариваешь?
— Да. А ты?
— Подумай, какой телефон? Я — выше облаков!
Связь оборвалась. А музыка продолжала звучать. Правда, уже не так громко, как раньше, чтобы не перебивать голоса людей. После разговора с отцом страх улетучился, и на смену ему пришло ощущение легкости. Будто кто-то выкачал из Кати все тревоги и сомнения.
— Буди, и что теперь мы должны сделать? — Катя повернулась к нему лицом, и оно показалось ему таким прекрасным на фоне бледнеющего неба и слабых оранжевых разводов, — вот и рассвет начинается.
— Мы должны почувствовать себя Альбертом и Катариной, и только так называть друг друга, пока… нас слышат боги… И еще… В каждой печальной истории есть виновный… Значит, кто-то кого-то должен простить…
Катя кивнула, соглашаясь с необычной для нее ролью, и громко прокричала над бездной, в которой плавали розовые облака:
— Альберт! Я прощаю тебя за все твои проступки!
Из-за груды камней послышался глухой голос:
— Ты — Катарина Блэнк?
— Да, я — Катарина Блэнк, честно ответила Катя, ничуть не смутившись присутствия еще одного живого существа.