Живые в эпоху мертвых. Дилогия
Шрифт:
– Че?
– Подойди, пожалуйста, сынок.
– Чего надо?
В двери появился Кирилл, державший наперевес гуцульский топорик. Мужик одобрительно осмотрел подростка и сказал.
– Пойдем, молодой, повоюем. Сзади прикрывать будешь. Ты вперед не лезь. Смотри, чтобы со спины никто не подошел. Ты главное кричи, если что. Сам только не пытайся нападать. Я успею в любом случае. Только внимательно смотри, они так затаиться могут, что пропустишь их в легкую. Сможешь? Не дрисливый?
– Это я то дрисливый?
– Идет. Сейчас выдвигаемся. Куртку одень, и топор свой не забудь.
Кирилл вернулся за паркой, звонко стуча набалдашником по дорогим гладким плитам пола. Пока подросток одевал куртку и возвращался к аквариуму, хоккеист вытащил из бокового кармана ТТ и озадаченно посмотрел на остающихся в аквариуме.
– Обращаться умеет кто-нибудь?
ТТ он перехватил за ствол и держал его рукояткой вперед.
– Нет. Я в армии в финчасти служил. Только на присяге автомат в руках держал, - заоправдывался Блидевский.
– А я уж и не помню как там чего, - смущенно начал дед.
– Понятно, - нахмурившись, сказал хоккеист.
– А можно я?
– сбоку к нему подошла Валентина и протянула руку к пистолету.
Она не стала ждать, когда ей позволят, а игриво перехватила рукоять пистолета. Она сноровисто выбросила магазин, проверила патрон в патроннике. Потом снова вставила магазин в пистоле и передернула затвор.
– Неплохо, - хоккеист внимательным похотливым взглядом оглядел Валю от макушки до пяток, задержавшись в районе груди и бедер.
– Научил кто?
– Мой Игорь оружие любил. И девушек с оружием любил. Голых девушек с оружием, - уточнила она, глаза Валентины блядски блеснули.
Хоккеист сразу заулыбался. Валентин тоже улыбнулась, показав ровные жемчужные зубки и влажно скользнув по ним кончиком алого язычка.
– Справишься?
– Должна справиться.
– Вы тут за дверью закройтесь. А мы с молодым по этажам пошмонаем, а то мало ли.
Кирилл с мужиком двинулись в сторону лестницы.
– А чего вы чай холодный пьете?
– удивилась старушка.
– Ой, так у меня же пирожки готовы, с вареньем малиновым и с клюквой. Я клюкву в магазине мороженую покупала по пятьдесят два рубля, а вот малину летом еще сама собирала. Такая ароматная малина. Клубничное варенье еще было, но съели его уже. Чисто съели. А клубника то не грядочная, дикая лесная была. В околках березовых собирают. Так там всем ароматам аромат. Вот тебе красавица в самый раз бы было. А то ледащенькая такая. От клубники лесной знаешь, какой румянец на щеках, пудры никакой не нужно.
Валя озорно заулыбалась.
– Бабушка, а вы крыжовенное варенье варить умеете.
– Из кряжей, что ли?
– недоверчиво на нее посмотрела старушка.
– Нет, из крыжовника. Королевское называется. У меня только бабушка варить его умела. А вот
– Э-э-э. А это, красавица, с душой называется варить надоть. Я как Гошу своего схоронила, так у меня два года варенье никак не выходило, то скиснет, то забродит, то воглое получается. Любовь туда нужно. А без любви оно как?
На лестничной клетке загремели выстрелы. Гомыхнуло раз пять. Старушка обеспокоенно завертела головой.
– Вы не подумайте ничего плохого. Андрюша у меня добрый, хороший. Спортом всегда занимался. Ох и сколько у него медалей и кубков всяких было. Это друзья у него такие беспутные. А он душевный совсем, если кто позовет, то за другом своим и в огонь и в полымя. Коленька у меня тоже хорошим был, ласковый такой, а потом милиционером стал. Так вы тоже не подумайте. Он воевал в Чечне этой, провались она пропадом. Злой оттуда вернулся, такой злой, как черт. Прости меня Господи, душу грешную и деток моих не оставь заботами своими.
Бабуля перекрестилась. Потом опять забухали выстрелы.
Старик вспомнил. Эту бабушку к ним, наверное, в октябре прошлого года поселилась. Хозяина квартиры он никогда не видел. Бабушка жила там со смуглой интеллигентной молдаванкой лет сорока пяти - Кристиной. Молдаванка ему еще настой для примочек на глаза сделала, когда у него в середине зимы конъюнктивит приключился.
Выстрелы слышались еще несколько раз. За это время бабушка рассказала им про то, какой Гоша у нее шахтер знатный был, как квеленькие цветочки выхаживать, как червивые грибы правильно солить, и уже начала учить Валю носки детские вязать. Ну, как же без этого детей растить, ножки застудят, хворыми будут.
Через некоторое время. Появились суетливый мужичонка, молдаванка Кристина, молодая женщина с мальчиком в сопровождении хоккеиста и Кирилла.
Одежда на мужике была забрызгана кровью. Бабуля подхватилась из кресла и зашаркала ногами в коридор.
– Ой, так тут же не все. Там еще столько понаоставляли, - засуетилась старушка.
– Марья Степановна, ну не сможем мы все забрать. Мы и так все самое необходимое только взяли, - страдальческим голосом выдохнула молодая женщина.
– Непутевая ты, Оксанка, жизни совсем не знаешь. Старших нужно спрашивать, интересоваться, - бабуля выразительно посмотрела на Валю.
– Мать, что я сказал, то они и забрали, - грозным голосом сказал хоккеист.
– Так не за себя переживаю. Вон Оксаночке твоей пригодиться.
Старик только сейчас понял, что молодая женщина - это жена, а не дочка хоккеиста. Уж слишком большая у них была разница в возрасте. А вот мальчишка точно был не ее сын. Не потому, что по возрасту не подходил, а потому, что смотрел на нее озорно как на сестру, как на ровню.