Живые. История спасшихся в Андах
Шрифт:
Следующей весной «Живые» вышли в Нью-Йорке, а в скором времени — и в других странах. Читатели приняли книгу достаточно благосклонно, и спасшиеся юноши не просто не подверглись побиванию камнями у себя на родине, но даже стали национальными героями. Книга была переведена на пятнадцать языков, разошлась тиражом более пяти миллионов экземпляров, а в 1992 году по ней сняли художественный фильм. Ни одно из читательских писем, которых я получил немало, не содержит критики в адрес выживших пассажиров разбившегося в Андах самолета. Напротив, как верно заметил автор одного из отзывов, эта история «группы людей, превзошедших in extremis[4]собственные
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1
Уругвай, одно из самых маленьких по территории государств Южной Америки, основан на восточном берегу Ла-Платы как буферная зона между набиравшими силу гигантами — Бразилией и Аргентиной. В географическом отношении это был благословенный край, где тучные стада вольготно паслись на обширных пастбищах. Население составляли степенные торговцы, врачи и юристы, проживавшие в городе Монтевидео, и гордые пастухи гаучо, которые вели полукочевой образ жизни в сельской местности.
В XIX веке уругвайцы отчаянно сражались за независимость от Аргентины и Бразилии. Когда же завершились войны против внешних врагов, начались гражданские раздоры между сторонниками двух политических партий: «Бланко», учрежденной консерваторами-провинциалами, и «Колорадо» — детищем либералов из Монтевидео. В 1904 году последнее восстание приверженцев «Бланко» было подавлено президентом страны — лидером партии «Колорадо» Хосе Батлье-и-Ордоньесом. При нем Уругвай превратился в светское демократическое государство, которое в последующие десятилетия приобрело репутацию самого развитого и просвещенного на континенте.
Страна была аграрной и сильно зависела от экспорта. Пока шерсть и говядина на мировом рынке стоили дорого, Уругвай процветал. В 1950-е годы цены на эти товары значительно снизились и в стране начался экономический спад. Безработица и инфляция вызывали серьезное недовольство населения. В государственном секторе наблюдался переизбыток чиновников, получавших в массе своей весьма скудное жалованье. Юристы, архитекторы и инженеры, прежде составлявшие подобие национальной аристократии, оказались, можно сказать, не у дел. Многие из них вынуждены были сменить профессию. Только землевладельцы-селяне оставались относительно зажиточными, в то время как городские жители перебивались кто чем мог в условиях экономической стагнации и высокой административной коррупции.
В результате в стране зародилось первое и наиболее заметное движение городской герильи[5] — «Тупамарос»[6], стремившееся свергнуть олигархов из «Бланко» и «Колорадо», правивших Уругваем. Какое-то время революционерам сопутствовала удача. Они похищали чиновников и дипломатов, требуя выкуп за их освобождение, и внедряли своих людей в ряды противостоящей им полиции. В конце концов правительство обратилось за помощью к армии и деятельность движения была пресечена жесткими методами. Членов «Тупамарос», в основном представителей среднего класса, арестовали и заключили в тюрьмы.
В начале 1950-х годов группа католиков, озабоченных атеистическими тенденциями в государственном школьном образовании и неудовлетворительным качеством преподавания английского языка иезуитами, предложила ирландскому
Ирландцы слабо владели испанским, но вполне успешно справлялись с поставленной перед ними задачей. Уругвай, хотя и находится очень далеко от Ирландии, тоже небольшая аграрная страна. Для уругвайцев говядина — что для ирландцев картофель, и жизнь здесь течет так же размеренно, как и на Изумрудном острове[9]; вдобавок конверзам оказалась близка по духу та часть уругвайского общества, с которой они непосредственно соприкасались. Немало семей, проживавших в красивых, окруженных стройными соснами современных домах Карраско — самого престижного района столицы, были многодетными, и отпрыски, даже повзрослев, сохраняли нежную привязанность к родителям. Уважение и любовь, которые мальчики питали к ближайшим родственникам, распространялись и на учителей, поэтому проблем с дисциплиной на школьных занятиях не возникало. По просьбе родителей учащихся «Христианские братья» отказались от своего традиционного воспитательного метода — порки нерадивых учеников розгами.
В Уругвае дети, окончив школу, как правило, продолжали жить с родителями. Обычно они покидали отчий дом лишь после вступления в брак. Ирландцы никак не могли взять в толк, почему конфликт отцов и детей, который обострялся повсюду в мире, совершенно не затрагивал граждан Уругвая, во всяком случае жителей Карраско. Возникало впечатление, что знойная необъятность Бразилии на севере и мутные воды Ла-Платы на юге и западе не только сформировали естественные границы Уругвая, но еще и надежно защитили страну от разрушительного влияния времени.
Даже буйные тупамарос не тревожили учащихся колледжа «Стелла Марис». Молодежь, воспитывавшаяся в традиционных католических семьях, поступала на обучение к «Христианским братьям», известным своим педагогическим консерватизмом. Вообще склонность к политическому идеализму прививали подросткам скорее иезуиты, делавшие главную ставку на развитие интеллекта воспитанников, тогда как «Христианские братья» стремились в первую очередь закалить характер учеников. Телесные наказания, отмененные по просьбе родителей школьников, были не единственным средством достижения этой цели в арсенале ордена. Другим воспитательным козырем ирландцы сделали регби.
В колледже «Стелла Марис» до сих пор играют в регби по тем же правилам, что и в Европе. На поле выходят две команды, по пятнадцать игроков в каждой. Шлемы и защитные накладки не используются. Замены запрещены. Цель игры — приземлить овальный мяч в зачетном поле соперника или забить его в Н-образные ворота между вертикальными шестами выше перекладины. Игрок может нести мяч и передавать партнерам по команде руками и ногами, при этом пас руками разрешен только назад. Продвижению соперника, владеющего мячом, можно препятствовать, плечом сбивая его с ног, а также хватая руками за шею, талию или ноги. Нападающий имеет право защищаться от захвата посредством финтов или толчком открытой ладони.