Жизель (сборник)
Шрифт:
— Ну если продолжить эту тему, — парировал наш хозяин, — то и вы занялись делом, весьма необычным для интеллигентного человека.
Тут я вспомнил о своем спутнике.
— Альфред, — сказал я, — разреши представить тебя доктору Диксону, некогда бедному учителю, пытавшемуся в школе вколотить мне в голову начатки биологии, а затем, по слухам, наследнику миллионов или что-то в этом роде.
Альфред смотрел на нас с подозрением. Какая ошибка — с самого начала начать заигрывать с врагом! Он недружелюбно кивнул, но руки не протянул.
— Входите, —
Мы оказались в комфортабельной комнате — наполовину кабинете, наполовину гостиной, которая явно подтверждала слухи о его богатстве. Я уселся в роскошное кресло.
— Вероятно, вы уже знаете от своего сторожа, что мы здесь с официальным визитом, — сказал я. — Поэтому лучше покончить с этим вопросом, прежде чем мы приступим к празднованию возобновления старого знакомства. Не вредно было бы снять тяжесть с души моего друга Альфреда.
Доктор Диксон кивнул и бросил на Альфреда оценивающий взгляд. Последний продолжал стоять, ничем себя не желая компрометировать.
— Я сообщу вам всю информацию в том виде, в котором мы ее получили, — продолжал я и приступил к изложению фактов. Когда я дошел до описания черепахоподобных существ, Диксон оживился.
— Ах, так вот что с ними случилось! — воскликнул он.
— А! — вскричал Альфред, причем в ажиотаже его голос поднялся до визга. — Итак вы признаетесь! Вы признаетесь, что несете ответственность за эти несчастные существа!
Диксон взглянул на него с удивлением:
— Я нес за них ответственность, но не знал, что они несчастны. А вам откуда это известно?
Альфред и внимания не обратил на вопрос Диксона.
— Именно это нам и надо было выяснить! — визжал он. — Вы признаетесь, что…
— Альфред, — холодно сказал я, — успокойся и перестань пританцовывать на месте. Дай мне договорить.
Мне удалось произнести еще несколько фраз, но Альфред уже более не мог сдерживать давление своих паров. Он ворвался в разговор.
— Где, где вы взяли эти руки? Нет, вы мне ответьте, откуда они взялись! — требовал он с прокурорской интонацией в голосе.
— Ваш друг, по-видимому, несколько… э-э-э… театрален, — заметил доктор Диксон.
— Слушай, Альфред! — сказал я резко. — Сначала дай мне закончить, а свою арию про вампиров споешь позже, ладно?
Закончил я чем-то вроде извинения перед Диксоном:
— Мне неприятно являться к вам в качестве обвинителя, но войдите и в наше положение. Когда нам приносят жалобу, приходится ее расследовать. По-видимому, тут произошло нечто выходящее из обычных рамок, однако я не сомневаюсь, что вы нам все разъясните. А теперь, Альфред, — добавил я, поворачиваясь к нему, — у тебя, вероятно, найдется вопрос-другой, только постарайся помнить, что фамилия нашего хозяина не Моро, а Диксон.
Альфред рванулся вперед, точно его с поводка спустили:
— Я хочу знать цели, причины и методы всех этих преступлений против Природы! Я требую, чтобы мне сказали, по какому праву вы считаете возможным
Доктор Диксон добродушно кивнул:
— Весьма умелый допрос, хотя и не очень точно сформулированный. Не стоит широко и тавтологически употреблять слово «природа». Кроме того, позвольте вам напомнить, что слово «неестественный» — вульгаризм, лишенный всякого смысла. Очевидно, что если какая-нибудь вещь создана, то процесс ее создания был естественным для ее творца, точно так же, как для материала было естественно принять данную форму. Творить можно лишь в естественных границах собственной природы — это аксиома.
— Никакая игра в слова не… — начал было Альфред, но Диксон ровным голосом продолжал:
— Как я понимаю, вы хотите сказать, что моя природа позволила мне использовать определенный материал таким образом, который не может быть одобрен вашими предрассудками, не так ли?
— Возможно, найдутся и другие формулировки, но я называю это вивисекцией! Вивисекцией! — вскричал Альфред, произнося это слово, точно проклятие. — Может, у вас и есть на это лицензия, но тут произошли такие события, которые потребуют очень убедительных разъяснений, чтобы предотвратить передачу дела в полицию!
Доктор Диксон кивнул:
— Знаете, я почему-то так и думал, что у вас может возникнуть подобная идея. Жаль, что дело складывается таким образом. Я сам намеревался вскоре сделать сообщение о своей работе, и тогда эта информация стала бы достоянием общественного мнения. Но мне нужны минимум два, а возможно, и три месяца для подготовки публикации об открытии. Пожалуй, вы лучше поймете суть дела, если я расскажу все по порядку.
Он помолчал, задумчиво глядя на Альфреда, который был вовсе не похож на человека, который собирается что-то понимать. Затем Диксон заговорил:
— Главное состоит в том, что в противоположность вашим подозрениям я не пересаживал тканей, не оперировал и никаким способом не менял естественных живых форм. Я создал их.
Несколько мгновений ни я, ни Альфред не могли уяснить значения сказанного, хотя Альфреду, видимо, казалось, что он что-то понял.
— Ха! — воскликнул он. — Можете темнить сколько угодно, но ведь все равно вам была нужна основа. Для начала вам требовалось какое-то живое существо, то самое, которое вы так жестоко изуродовали, чтобы получить потом все эти ужасы.
Диксон отрицательно покачал головой:
— Нет, я выразился совершенно точно. Я создал, а затем внес в свое создание нечто вроде жизни.
Мы так и разинули рты.
— Уж не хотите ли вы сказать, что можете творить живые существа? — пробормотал я.
— Фи! — ответил Диксон. — Конечно, могу, равно как и вы. Даже наш уважаемый Альфред может — разумеется, с помощью особы женского пола. Но я говорю, что могу оживлять мертвую материю, так как нашел способ вносить в нее жизнь, вернее, некую жизненную силу.