Жизнь без границ. История чемпионки мира по триатлону в формате Ironman

Айлвин Майкл

Возможно, звезды что-то приготовили для англичан в эти выходные (мы и в футбол выиграли!). Я была еще большим аутсайдером, чем регбисты, но я выигрывала. С момента, как я вырвалась в лидеры (5,5 часа и 100 миль от начала гонки), я думала, что это ненадолго. «Они догонят меня, догонят», – думала я, слезая с велосипеда. «Они догонят меня», – думала я, двигаясь по Али’и Драйв. «Они догонят меня», – думала я, добравшись до Квин Кей.

Где же они? Отрыв все увеличивался. Примерно за 5 миль до финиша я поняла, что побеждаю. Бретт всегда говорил, что гонка не начинается до этого момента. Ты можешь отлично себя чувствовать, но вдруг врезаешься в какую-то ватную стену. Его

слова звенели у меня в голове. Я не думала, что мое тело не выдержит, но я не могла позволить себе поверить в то, что выиграю. Если бы я бросила концентрироваться, мое тело моментально сошло бы с дистанции.

Я встретила старого друга из Университета Бирмингема, диетолога Аскера Джокендрупа. Он пробежал половину, а я близилась к финишу. Мы на бегу поприветствовали друг друга. Сбежав с холма в город, я почти могла видеть финишную линию. Я смеялась, плакала, пребывала в настоящем шоке. На обочине стоял бой-френд одной моей подруги. Я выхватила у него из рук британский флаг и помчалась к финишу, размахивая им, улыбаясь и всхлипывая одновременно.

К моему удивлению, первый мотоцикл свернул налево у подножия холма. О нет, подумала я, еще одна ошибка. Я не посмотрела внимательно на карту, и оказалось, что нужно сделать крюк по городу. Еще одна миля, еще миля с этим огромным флагом, и нужно продолжать то, что я уже начала, – улыбаемся и машем.

На последней паре сотен ярдов я услышала низкочастотный звук, и мне вдруг показалось, что меня освистали. Никто не знал, кем я была, какая-то дурацкая британка с флагом, и моей победе никто не был рад. Это смутило меня на пару секунд, но затем я увидела пару крупных островитян, дующих в огромные раковины в знак приветствия чемпиона мира в момент пересечения финишной линии. Еще одна традиция Коны, о которой я не знала.

И вот финишная лента была прямо передо мной – первая ласточка того, что теперь все будет совсем по-другому. Я победила. Крисси Веллингтон – чемпионка мира. Я поклонилась толпе, которая аплодировала мне в ответ и одобрительно кричала. Примерно в 15:53, спустя 9 часов 8 минут и 45 секунд после старта, я схватила финишную ленту обеими руками, опустила ее до колен, а затем подняла высоко над головой.

Все смешалось и выплеснулось из меня в этот момент – слезы, смех, остатки британской сдержанности. Какие-то выглядящие важными персоны жали мне руку, на шею повесили леи, на голову надели венок. Возбужденный парень в белой бейсболке, оказавшийся Майком Райли, «голосом» Ironman, схватил меня и сунул микрофон под нос.

Теперь все было размыто. Кто-то еще потащил меня на интервью, и я слепо пошла за ним. Глаза были полны слез, лицо от застывшей улыбки болело почти так же сильно, как и ноги.

Люди часто спрашивали, что я чувствовала. Это самый сложный вопрос, и я до сих пор не могу на него толком ответить. Нереально – наречие, которое я использую чаще всего, ведь многие другие слова могут дать не слишком точное представление о моих чувствах. Ликующий, пораженный, довольный, гордый, вне себя. Добиться всего, к чему ты стремился и для чего тренировался, в момент, когда ты получаешь главный трофей в своем виде спорта, – это эйфория, о которой говорят все чемпионы, но это не значит, что она не случается с тобой. И формулировать свои ощущения ничуть не легче. Я помню, что при всем этом мне было печально. Рядом со мной не было родителей – они запланировали поездку на Сицилию задолго до того, как стало известно, что я буду принимать участие в этих соревнованиях (не говоря уже о победе в них). Бретта тоже не было рядом (он не ездит в Кону частично из-за своего противоречивого прошлого, частично потому,

что считает, что к этому моменту его работа уже закончена).

Меня потащили на допинг-тест, а затем в ресторан неподалеку, где я съела столько же, сколько весила сама.

Затем я вернулась на ту сторону вулкана, чтобы забрать свои вещи из квартиры. Теперь у меня был отель, в котором я могла остановиться. Я поняла, что переезд из этого сарая в отель мог стать символичным моментом. Я больше не была Мисс Аноним. Я почти никого не знала в этом городе, кишащем тысячами любителей триатлона, но все они теперь внезапно узнали обо мне. Мне придется пожимать много рук в ближайшие несколько дней, на всех последующих соревнованиях на спине у меня будет болтаться огромная мишень, все будут пялиться на мой «фанки чикен». «О боже, – подумала я, – моя жизнь уже не будет прежней».

В этом я убедилась уже через несколько часов. На пресс-конференции, длившейся час, меня допрашивала куча журналистов, которые до этого дня обо мне не слышали. Затем мы отправились к финишу, где я оставалась до полуночи. В это время гонка формально заканчивается, а всех, кто еще не дошел до финиша, мягко просят остановиться. Я пожимала руки, раздавала автографы, бросала в толпу вещи, поздравляла финиширующих спортсменов, танцевала…

Я была сбита с толку, не понимая, как реагировать на внимание ко мне и предложения. Аскер был там единственным, кого я знала и кому доверяла, и он играл роль своего рода менеджера. Я просто отдавала ему все визитки, которые мне всучивали. Производители велосипедов, обуви, управляющие компании – мы можем сделать для вас это и вон то. Я пыталась улыбаться, но внутри у меня творился бардак.

Я смогла дозвониться своим обезумевшим от радости родителям и сказать, что их маленькая девочка только что совершила такое, что будет иметь колоссальные последствия. И впервые в жизни речь шла не о какой-нибудь аварии. На что моя мама сказала, что она три дня провела в больнице, запнувшись о бордюр на Сицилии. Она упала на руку, повредила желчный пузырь и одну из почек. Теперь понятно, в кого я пошла. Я дозвонилась до Бретта.

«Молодец, детка», – сказал он как всегда. И эти два слова значили для меня все.

На следующий день я села писать речь победителя для церемонии награждения. У меня не было платья, так что его пришлось одолжить. Стоять на сцене с другими девушками из первой десятки, включая Белинду и Ребекку, было страшно не только потому, что перед мной был полный зал зрителей, но и из-за мысли о том, какие великие спортсмены находились рядом со мной. Боюсь, моя речь была длинной, они всегда оказываются длиннее, чем ты думаешь, но она прозвучала от души.

И, конечно же, я воспользовалась случаем, чтобы всем навязать свою страсть к международному сотрудничеству. «Я работала учителем плавания в школе в Бостоне, – сказала я. – И я видела, как спорт меняет жизни детей. Затем в Непале спорт оказался единственным, что могло заново соединить разрушенные конфликтами сообщества. Спорт обладает огромной силой, и эта сила способна многое изменить».

Безумный вечер, безумные выходные. Я закончила их так, как умела – в узком кругу друзей. Хотя я познакомилась со Скоттом и Энеко всего несколько дней назад, но мы успели подружиться. После того как мы потанцевали на афтепати, мы отправились в Денниз за самым отвратительным, токсичным и невероятно вкусным блюдом из куриных крылышек, чипсов, моцареллы на палочке и всех остальных деликатесов во фритюре, которые только можно представить. Ребята подарили мне серебряную цепочку с тремя черепашками, по одной на каждого из нас, и я ношу ее до сих пор.