Жизнь и подвиги Антары

аль-Асмаи

– О царь, Антара напрасно обвиняет меня, ведь я вовсе не хотел его убивать, просто я выехал на охоту и, увидев его одного в степи, захотел помериться с ним силами и испытать себя. Я хотел только воинской игры, а не боя или убийства.

Тогда Антара воскликнул:

– Клянусь тем, кто воздвигнул небеса и приказал изливаться дождю, ты лжешь, Урва! А ведь фарису не пристало лгать, но я знаю, что не твоя в том вина!

А потом Антара, обратившись к Умаре, крикнул:

– Выходи на честный бой, если ты всадник и фарис. Клянусь Аллахом, я буду сражаться с тобой безоружным, а ты

возьми любое оружие, и тогда мы увидим, кто из нас станет пищей для хищных птиц!

Но Умара, испугавшись поединка с Антарой, воскликнул:

– Убирайся, скверный раб, не мне, потомку знатных арабов, обнажать свой меч против незаконнорожденного, сына грязной рабыни!

Тогда Антара обнажил свой меч, глаза его стали метать искры, а губы побелели, и, видя это, царь испугался его гнева и стал успокаивать Антару мягкими словами.

После этого к Антаре подошел Рабиа, который отличался хитростью и коварством, и сказал ему, поцеловав его в грудь и в лоб, а в сердце его при этом кипела ненависть:

– О племянник, клянусь честью арабов, мой брат Умара не замешан в этом деле. Знай, Умара обещал нашему справедливому царю с сегодняшнего дня не произносить имени этой девушки. А если он нарушит свое обещание, ты снесешь ему голову своим мечом. И Урва не виновен в этом деле. Ведь всем известно его благородство, щедрость, его добрый нрав и его правдивость, он — прибежище всех бедняков становища, защитник всех вдов и сирот и опора племени. Неужели ты веришь, что он может замыслить дурное против тебя, или против нас, или против других наших родичей? Он напал на тебя в шутку, а ты воздал ему за это, связав его и перебив большую часть его людей. Ты, конечно, не виноват, хоть таким фарисам, как ты, полагается быть великодушными. Но ты не узнал их и подумал, что они хотят тебя убить. Мы прощаем тебя — видно, так судил Аллах.

И увидав, что в этом деле трудно разобраться, царь счел за лучшее помирить их, потому что Рабиа был одним из шейхов Бену Абс и советчиком племени во всех делах, а Урву все в племени восхваляли за благородство и за добрые дела. И хотя царь знал, что многие завидуют Антаре и ненавидят его, он примирил их, но в этом примирении не было ни вреда, ни пользы, потому что арабы никогда не забывают обид и не отказываются от своей ненависти.

А потом все покинули шатер царя и вскоре в племени стало известно все, что произошло. А эмир Шаддад обрадовался, что Антаре удалось избавиться от опасных врагов, потому что он любил своего сына и гордился его подвигами. А Малик и его сын Амр были сильно раздосадованы, и Малик говорил:

– Этот выживший из ума царь в восторге от подвигов этого незаконнорожденного раба и заклеймил нас позором. Я должен удалить Антару с наших земель, бросить навстречу опасностям и погубить.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

А на следующее утро Антара выехал в степь, потому что его охватило такое горе и такая тоска, что он не знал, как ему быть. Узнав об этом, Рабиа, Малик и Умара тоже выехали в степь, советуясь между собой, как им погубить Антару. И Рабиа сказал Малику:

— Я знаю, что у тебя на душе. Если ты хочешь убить Антару, послушайся моего совета: притворись,

что ты его любишь и привязан к нему, как отец к сыну. Не запрещай ему входить на женскую половину и доверяйся ему, а потом потребуй у него выкуп за Аблу из тысячи рыжих верблюдиц, принадлежащих царю Мунзиру, чтобы она гордилась этими верблюдицами перед другими арабскими девушками. А если он отправится к Бену Шейбан и осмелится покуситься на имущество этого великого царя, они захватят его в плен и унизят, и ты больше о нем не услышишь до скончания времен. Тогда никто не сможет обвинить тебя, даже царь Зухейр, потому что все арабы будут говорить, что Антара отправился за выкупом и его погубили превратности судьбы.

Малику и Умаре этот совет понравился, и они вернулись в становище немного успокоенные. А вечером, когда Антара прибыл с охоты, Малик встретил его, улыбаясь, и приказал своим рабам взять у него всю привезенную им дичь и газелей и отнести вместе с оружием Антары в свою палатку. Потом он привел Антару к себе и стал беседовать с ним, а когда поспела еда, он пригласил Шаддада и своего сына Амра, и они ели все вместе и провели за вином и беседой большую часть ночи. А Шаддад не мог оторвать глаз от своего сына Антары и не мог вдоволь наговориться с ним. И он сказал, обращаясь к Малику:

– О брат мой, Бену Зияд ненавидят моего сына Антару, но, клянусь господом, повелителем рода человеческого, ни среди них, ни среди других арабов на западе и на востоке ты не найдешь воина, который бы мог поспорить храбростью с Антарой. Нет сомнения, он добьется самого высокого положения.

Потом Шаддад заплакал и, поцеловав Антару в лоб, сказал Малику:

– О брат, если ты любишь меня, люби и моего сына Антару, ведь я полюбил его теперь, а раньше тоже испытывал к нему ненависть!

И Малик, побуждаемый своей хитростью и коварством, ответил ему, притворно прослезившись:

– Ты, о брат мой, наша опора, а Антара — наш защитник, наш острый меч, наша прочная кольчуга. Я знаю, Бену Зияд не хотят, чтобы подвиги Антары прославили и возвысили наш род.

А в это время Антара вел беседу с Аблой, наслаждаясь ее обществом, и так они провели три дня, а на четвертый день царь прислал Антаре в подарок роскошную одежду. И когда брат Аблы похвалил эту одежду, Антара, которого беседа с Аблой привела в наилучшее расположение духа, тотчас же снял с себя подаренное царем платье и надел его на Амра, сказав:

– О брат, ты еще увидишь, какие подарки достанутся тебе от меня.

Тогда Малик сказал ему:

– О племянник, теперь Абла — твоя рабыня, ее отец — твой раб, а ее брат — твой слуга.

Антара совсем опьянел от радости и любви и, не зная, чем вознаградить Малика за его слова, снял с себя дорогие одежды, которые были на нем, и отдал их дяде, поцеловав ему руки и ноги, а сам остался в одних шароварах. А его обнаженное тело со множеством шрамов и следов от ударов меча и копья было подобно эбеновому дереву, и когда Абла посмотрела на него, она засмеялась, любя его и дивясь его могучему сложению. И Антара произнес стихи, в которых просил Аблу не смеяться над его шрамами, потому что они — знак храбрости. Тогда Абла подошла к нему и, поцеловав его в голову, сказала: