Жизнь и приключения артистов БДТ
Шрифт:
И Суханов рассказывал, как однажды дома «у Гогочки» они, забавляясь и, разумеется, в шутку, стали цеплять на его пиджак все «рэгалии», и Гогочкин пиджак стал похож на бронежилет…
В покупке феноменального кожаного пиджака Миньке ассистировал Басик. Дело было в Аргентине. Предмет мечты висел в известном магазине для моряков, хозяйкой была русскоговорящая полька взрослых лет, травленая блондинка с помадным ртом, и Миша уже не раз пиджак примерял. Здесь случалось чудо: сшитая на другом
Полька была дама непростая: разговорив некоторых гастролеров, купила у них водку и тут же заложила продавцов смотрящим.
Оказавшись внутри пиджака, Волков спрашивал:
— Сколько пани хочет за вещь?
И та отвечала задумчиво и несколько в нос:
— Тши тыщёнцы песо…
— Но это слишком дорого, — раздевался Миша. — Мы уходим!..
— Як пан хце, — отвечала хозяйка, с помощью длинной палки возвращала желанную обнову под потолок, и там, высоко, на вешалке, Мишин пиджак кокетливо поводил плечами…
Трех тысяч песо у Миши то ли уже не было, то ли было жаль отдавать, и он думал, как заставить гордую полячку снизить аргентинскую цену.
— Бас, я понял, — сказал он наконец. — Я знаю, как ее охмурить. Я беру свои ноль семьдесят пять, дарю ей, именно дарю!.. И она делает мне скидку.
— Идея неплохая, — сказал Бас, — но водки жаль.
— Зато какой пиджак! — сказал Миша, и они опять пошли в магазин. Моисейка нес бутылку в пластиковом пакете и в предвкушении блаженства напевал довоенный фокстрот. У него был такой эстрадный номер, и то под фонограмму, то под Володю Горбенко с аккордеоном он пел довоенные песенки и романсы.
Покупатели открыли дверь со звоночком, и навстречу им приплыла помадная полька.
— Добрый день, пани! — с обворожительной улыбкой сказал Волков.
— Джень добры, — ответила хозяйка, улыбаясь в ответ.
Бас тоже улыбался. Миша вынул «Столичную» из пластикового пакета и широким жестом поставил ее на прилавок. Она была хороша: в экспортном исполнении, нарядная, как невеста, с винтом, не скобарская поллитровка, а высокая дворянка ноль семьдесят пять!..
Они помолчали, любуясь, и хозяйка, торговая душа, спросила:
— Цо пан хце?.. Сколько песо?..
Миша гордо покачал головой и сказал:
— То подарунок!.. Русский сувенир!.. Для вас!.. Пшепрошу, пани!..
— Дзенькую бардзо! — сказала хозяйка и убрала бутылку под прилавок.
— Так! — сказал Миша, — а теперь покажите мне этот пиджак!..
— Проше, — сказала полька и, достав с высоты пиджак, подала его Мише.
Волков аккуратно снял бежевый шерстяной, аккуратно повесил его на плечики, надел кожаный и, горделиво оглядывая себя, спросил:
— Так… Хорошо… А сколько же он стоит?..
— То будет стоить пану, — хозяйка задумалась, — тши тыщёнци песо…
Миша остолбенел. Бас тоже.
— Две с половиной! —
— Не так, — покачала головой хозяйка, — тши!..
Выходя из магазина в старом пиджаке, Минька сказал:
— Вот сука!.. Представляешь, какая сука!
— Я видел, — сказал Бас. — Волчьи законы рынка!..
— Трах-тибидох-мандарах! — сказал Миша. — Зачем я ей водку отдал?!
— Да, — сказал Бас, — водки, конечно, жаль. Представляешь, как бы мы обмыли пиджачок, если б ты его просто купил?..
19
И все-таки Р. не хотел в другую гримерку, даже когда ушел Гай и перестал бывать Карнович. Это Волков его перетаскивал. И не потому, что пылал к Р. дружеским чувством; он боялся, что ему подсадят Ваню Пальму.
Сначала Волков договорился с завтруппой Олей Марлатовой, которая заменила умершего Валерьяна, потом — с завкостюмерной Таней Рудановой и уж после этого стал соблазнять консервативного Р.
— Да ты зайди, зайди! — увещевал он. — Такое дело, а ты ломаешься!..
— Я подумаю, — сказал Р.
— О чем тут думать?! — напирал Миша. — В этом коридоре Монахов сидел!.. Полицеймако… И сейчас…
— Не место красит, — сказал Р. и засмотрелся на высокое зеркало в темной дубовой раме. Оно звало к себе ненынешней формой, опасной глубиной стекла, обещанием каких-то ответов. Кто в него гляделся до нас?..
Вскоре, придя на «Мещан», Р. не нашел на месте своего костюма.
— Володенька, — сказала Таня, — я его повесила к Мише, ты там сегодня один. У вас ведь разные спектакли, вы почти не встречаетесь…
Одиночество — тоже приманка…
Не прошло и месяца, как из новой гримерки исчезло старинное зеркало, высокое, безупречное, становящееся «своим», с тревожным массивным стеклом в мельчайших трещинках по углам. Иногда в нем уже возникал и приближался призрак Блока в белом отстиранном свитере. Он то входил, то скрывался, как тень Гамлетова отца…
— Таня, в чем дело, где зеркало?..
— Миша велел вынести, оно занимало много места. А что?
— То есть как? Что значит «велел»? Он что здесь — хозяин, а я приживал?.. Как он смел не спросить меня?! Где зеркало, Таня?!.
— Володенька, что ты так волнуешься?
— Ты не понимаешь?! — Вернуться к себе Р. уже не мог, на его место посадили Колю Лаврова, приглашенного в «Оптимистичку». — Я играть без него не могу!.. Звони Ольге, ищите зеркало, чтобы завтра же было здесь!..
Назавтра зеркало вернулось…
Читатель, не переживший наших страстей, не в силах понять, как много значит зеркало, в которое смотрят твои герои, какая тут связь, как странен путь, которым они идут к сцене, и какие мысли мучают их по дороге. Театр — Марс, мы — марсиане, и верность месту — наш планетарный инстинкт.