Жизнь и приключения чудака (Чудак из шестого «Б») (с илл.)
Шрифт:
– Тише, – сказала контролер, – тише! Все равно во время выступления входить нельзя.
– Вы поймите, – сказал я тихо, – они первый раз в своей жизни в цирке.
– Так уж и первый раз!
Нет, она была неумолима, а дети почти плакали, но потом она засмотрелась, а может быть, даже нарочно сделала вид, что засмотрелась, и мы шмыгнули в проход.
Выскочили, а куда идти, неизвестно, народу полно, свет… Столпились стайкой около прохода и стоим.
И вдруг клоун заметил нас и закричал на весь зал:
– Видели ли вы когда-нибудь, чтобы
– Нет, нет, нет!.. – понеслось со всех сторон.
– А теперь смотрите сюда! – Он подбежал к нам: – Вот они!
И все стали смотреть на нас.
– Мы работали, – сказал я.
– Вы слышите? – закричал он. – Они работали!
Он начал хохотать, упал от хохота, перекувырнулся через голову, и все захохотали с ним вместе.
– Мы работали, – сказала Наташка прямо в его раскрашенное лицо. – Чистили снег, товарищу помогали. Вот ему! – И вытолкнула вперед Генку. – Почему вы нам не верите?
Тогда клоун перестал хохотать, снял шапку и раскланялся перед нами.
– Причина уважительная, – сказал он.
И теперь никто уже не смеялся.
Клоун подал Наташе руку, крикнул:
– Музыку!.. – и повел ее, как настоящую сказочную принцессу.
А за ним пошли мы, и на нас светили разноцветные огни.
Клоун подвел нас к нашим местам и крикнул:
– Мороженщицу! В цирке дети должны есть мороженое.
И вот тут-то пошли в расход – между прочим, благородный – последние два рубля из папиной десятки.
А потом мы смотрели медвежий цирк, лизали мороженое и хохотали вместе со всеми.
Сегодня у мамы день рождения. А я притворился, что забыл: подарка-то у меня не было. Нехорошо, конечно.
Когда я утром вышел к маме, она встретила меня радостно. Мы сели за стол и стали завтракать.
– Ну, как тебе завтрак? – Она сама подталкивала меня к тому, что сегодня необычный день.
– Понравился, – ответил я.
– А что тебе понравилось? – спросила она.
– Все, – ответил я.
И вдруг она с подозрением спросила:
– А что ты ел?
А я как бухну:
– Действительно, мама, что я ел?
Оказалось, она специально в этот день приготовила праздничный завтрак – омлет, поджаренный с помидорами и сыром, – а я съел все и не заметил!
Мама ничего мне не ответила и вышла из кухни, чтобы подойти к телефону. И тут разразились гром и молния, ибо я услышал, как мама разговаривала с тетей Олей, и понял – это было совсем нетрудно, – что та поздравляла ее с днем рождения!
Я притаился, как самый жалкий мышонок. Я почти не занимал места, почти испарился, внимательно прислушиваясь к маминым шагам, придумывая лихорадочно, как бы выкрутиться из создавшегося положения.
Вот мама прошла в комнату. Может быть, она ждала, что я выйду
Я выглянул в окно. Мама быстро пересекала наш двор.
Вот если бы я был правдивым человеком, как Наташка, то я бы все честно рассказал маме. А мне было чем ее удивить! Дело в том, что я окончательно запутался и как сын, и как воспитатель. Вы только послушайте, что я придумал.
Меня посадили караулить первоклашек на контрольной, потому что их учительница заболела.
Когда я вошел и спросил их: «Ну, как идут дела?» – они в ответ тяжело вздохнули. Не надо было быть психологом, чтобы сразу догадаться, что дела у них шли неважно.
Я посмотрел на доску: там были примеры.
– Нечего сказать – нагружают детей, – заметил я, чтобы приободрить их. – Мы такие примеры решали в третьем классе.
На Зину Стрельцову жалко было смотреть: вот-вот заревет. Куда девалась ее спортивная находчивость! Я заглянул в ее тетрадь и увидел ошибку. Посмотрел в Наташкину – та же ошибка.
– Вы что, никогда не решали таких примеров? – спросил я.
– Решали, – нестройно ответили дети.
Я прошелся по рядам. Боже мой! Почти у всех одинаковые ошибки. У меня голова закружилась от напряжения. Конечно, их запугали: «Контрольная, контрольная, будьте внимательны, первая контрольная в вашей жизни…» Ну, они и перепугались. Вот почему я вырвал из тетради листок – надо было как-то поднять их боевой дух, – переписал примеры с доски, приговаривая: «Подумаешь, ерунда. Это же совсем ерундовые примеры», – быстро их решил, с победным видом отбросил листок, отошел к окну и повернулся к классу спиной. Краем глаза я заметил, что мой листок исчез со стола. Помню, я улыбнулся: мне понравилась находчивость моих подопечных.
На следующий день Нина сказала, что контрольная прошла благополучно, что у всех пятерки и четверки, что во всем классе только одна двойка!
Тут я взметнулся, я был возмущен двойкой! Я вбежал в первый класс и еще от двери закричал:
– Какой размазня получил двойку?
– У меня пятерка! – закричал радостно Костиков.
– И у меня, – сказал Толя.
– И у меня, и у меня, – закричали все подряд.
– А у кого же тогда двойка? – спросил я. – Сознавайтесь!
И тут раздался тихий голос Наташки, и она сказала, что двойка у нее. Все, конечно, были просто потрясены, а я возьми да скажи:
– Эх ты, всех подвела!
– Девчонка! – закричал Костиков. – Даже списать не сумела!
– Не хотела, – срезала его Наташка.
Она посмотрела на меня. Глаза ее превратились в «клокочущий океан». Вот это был взгляд: прямо пригвоздила меня к позорному столбу. Невольно я отступил назад: не каждый может выдержать такой взгляд.
Уничтожив меня, она оглядела притихший класс, встала из-за парты и ушла.
Все ждали, что я что-нибудь произнесу, но я как-то весь мелко и противно задрожал и тоже выскочил из класса.