Жизнь и приключения капитана Майн Рида
Шрифт:
Мое выступление не похоже на защиту покойного поэта и не предназначалось для такой защиты. Я мог бы это сделать относительно его прозы, которая по классической чистоте и острой аналитической силе до сих пор не превзойдена в республике литературы. Но я взялся за перо не для того, чтобы говорить о его поэзии или прозе, но из-за гораздо более важной, по моему мнению темы, – его характера и морали. Вопреки моему убеждению, мир считает его великим поэтом; и мало кто может усомниться в его талантах прозаика. Но мир также считает его мерзавцем и подлецом; и мало кто решается усомниться в этой доктрине.
Я один из этих немногих; и я сообщу причины этого, опираясь на собственное знакомство с этим человеком. Пытаясь восстановить опороченную репутацию и память Эдгара Аллана По и спасти его от клеветников, я не собираюсь рисовать его образцом
Когда я впервые познакомился с По, он жил в пригороде Филадельфии, который называется «Спринг Гарден». Я не был там двадцать лет, и, насколько мне известно, теперь это вполне может быть центр растущего города. Но тогда это было тихий и спокойный пригород, известный тем, что стал излюбленным местом жизни квакеров.
По не был квакером, но я хорошо помню, что он жил по соседству с одним из квакеров. Таким образом, богатый квакер, разделявший веру Уильяма Пенна [8] , жил в великолепном четырехэтажном доме, сложенном из превосходных разноцветных кирпичей, которыми славится Филадельфия; а поэт – в скромной трехкомнатной хижине – она могла бы служить чердаком, – из крашеных досок, прижимавшейся к боку своего гораздо более претенциозного соседа.
Если я правильно помню, квакер торговал зерном. Он был также хозяином дома, в котором жил По; и, мне кажется, смотрел на поэта сверху вниз: не из-за характера По, а просто потому, что тот был настолько глуп, что стал писакой и стихоплетом.
8
Основатель квакерской общины в Америке, отец-основатель штата Пенсильвания и города Филадельфия. – Прим. перев.
Могу сказать, что в этом скромном жилище я провел много приятнейших часов своей жизни – и, несомненно, самых интеллектуальных. Эти часы проходили в обществе самого поэта и его жены – женщины, обладавшей ангельским характером. Никто из тех, кто помнит эту черноглазую темноволосую дочь Вирджинии [9] – если я правильно припоминаю, ее тоже так звали, – ее изящество, красоту лица, поведение, такое скромное, кто провел хотя бы час в ее обществе, не сможет отрицать сказанное выше. Я помню, как мы, друзья поэта, говорили о ее выдающихся качествах. Но когда говорили о ее красоте, я понимал, что румянец на ее щеках слишком ярок и чист для этого мира, этот печальный и прекрасный цвет предвещал раннюю могилу.
9
Речь идет о штате. – Прим. перев.
В хижине вместе с поэтом и его необычной женой жил еще только один человек. Это была женщина средних лет, очень мужеподобная. У нее были размеры и фигура мужчины, и лицо почти не напоминало женское. Незнакомец был бы поражен, удивился бы, как я, когда меня с ней познакомили и сказали, что это мать ангельского существа, ставшего спутником Эдгара По на всю жизнь.
Таковы были их отношения; и когда я узнал эту женщину поближе, ее внешняя мужеподобность заслонилась истинно женской сущностью характера; передо мной была одна из тех великих американских матерей, которые существовали во времена укрепленных домов, требовавших защиты; такие женщины выплавляли в своих раскаленных докрасна кастрюлях пули и заряжали ружья, из которых стреляли их мужья и сыновья. Именно такая женщина стала тещей поэта По. И если ей не приходилось защищать дом и семью от набегов свирепых индейцев, то сражалась она с не менее безжалостным и неумолимым врагом, которого победить было не легче, – с бедностью. Она стала неусыпным стражем дома, старалась, чтобы в нем было все необходимое, а делать это с каждым днем становилось все труднее. Она была единственной служанкой, но все держала в чистоте; единственным посыльным; она постоянно осуществляла связь между поэтом и издателями и часто приносила ответы: «Статья не принята» или «Чек будет выдан только после такого-то числа». И это числа обычно приходило слишком поздно.
Она же ходила на рынок и приносила
Читатель! Я знаю, что ты воспримешь это как картину спокойного домашнего счастья; и надеюсь, ты поверишь мне, если я скажу, что картина эта правдива. Но я знаю, что ты спросишь: «А какое отношение это имеет к поэту?», поскольку все обеспечивали его жена и женщина, которая называла По зятем. Все сказанное до сих пор как будто наводит на такую мысль; но сейчас я собираюсь показать, что картину можно видеть и под другим углом.
10
В римской мифологии богиня плодов. – Прим. перев.
За два года близкого личного общения с Эдгаром Алланом По я обнаружил в нем следующие особенности характера, расположения и способностей.
Во-первых, я увидел редкого гения; не поэта, не гения воображения; его гениальность была гораздо более практичной и заключалась в силе аналитического мышления, которая способна была сделать его лучшим в мире детективом. Видок [11] по сравнению с ним показался бы простаком.
Во-вторых, я обнаружил ученого с редкими способностями и достижениями. Особенно глубоко знал он легенды Северной Европы, гораздо глубже, чем легенды юга и классику. Я так никогда и не узнал, как он приобрел эти знания; но он в высшей степени владел ими, что очевидно во всех его произведениях, многие из которых очень похожи на скандинавские саги.
11
Знаменитый французский сыщик первой половины 19 века. – Прим. перев.
В-третьих, я общался с человеком оригинального характера, который усомнился во многих общепринятых доктринах и верованиях своего времени; он выступал против этих обычаев и привычек, независимо от последствий для себя или реакции собеседников.
В-четвертых, я видел перед собой человека, по слухам наделенного личными свойствами, способными привлечь восхищение женщин. Таково обычное описания По в биографических очерках. И не могу понять, на чем основаны эти слухи. Лицо у него не было привлекательным. Женщины могли восхищаться поэтом, но вряд ли способны были влюбиться в него. Не думаю, чтобы в него влюблялись. А ему было вполне достаточно, что его любила одна женщина, ставшая его женой.
В-пятых, я утверждаю, что Эдгар Аллан По не был тем, каким его представляют клеветники. Он не был повесой и распутником. Я знаю это. На самом деле он был прямой противоположностью. Я был его спутником в одной или двух из его самых диких шалостей и забав и могу свидетельствовать, что он никогда не выходил за пределы невинного веселья, к которому нас побуждал Вакх [12] . С ним этот веселый бог иногда проделывал фантастические шутки – мог лишить разума, а иногда и шляпы, и тогда поэт без шляпы блуждал по улицам в час, когда солнце начинало освещать его преждевременно лысеющую голову.
12
Бог вина в античной мифологии. – Прим. перев.
Признаю, что это было одним из недостатков По; в то же время пьянство не стало его привычкой; случалось это лишь изредка и всегда объяснялось необычными обстоятельствами: новыми неприятностями, льстивым окружением, приводившим к шампанскому; одного стакана шампанского было достаточно, чтобы поэт не отвечал больше за свои действия или за обладание своей шляпой.
Я честно перечислил все проступки поэты, все то, что можно обратить против него; многие называют его чудовищем. Но пора рассказать о его добродетелях. О них я могу рассказывать долго, гораздо дольше, чем позволяет отведенное мне место; а могу и подытожить их в одной фразе, сказав, что он был не хуже и не лучше большинства людей.