Жизнь и приключения Николаса Никльби
Шрифт:
— У… — добродушно подсказал Николас.
— Увлекайтесь… делом! — сказал юный Беллинг. Никогда… не увлекайтесь… делом!
— Очень хорошо, сэр! — сказал Сквирс, бросив уничтожающий взгляд на провинившегося. — В ближайшее время мы с вами увлечемся одним делом, нас лично касающимся.
— А сейчас, — сказал Ральф, — не лучше ли приступить к нашему делу?
— Как вам будет угодно, — сказал Сквирс.
— Видите ли, — продолжал Ральф, — дело несложное; изложить его недолго и покончить с ним, надеюсь, легко. Вы напечатали в объявлении, что вам нужен способный помощник, сэр?
— Совершенно верно, — сказал Сквирс.
— И
— Разумеется, — ответил Сквирс.
— Вот он налицо! — сказал Ральф. — Мой племянник Николас только что со школьной скамьи, голова забита всем, чему его обучали, в карманах пусто — самый подходящий для вас человек.
— Боюсь, — сказал Сквирс, смущенный подобным предложением, исходившим от юноши с такою внешностью, как у Николаса, — боюсь, что этот молодой человек мне не подойдет.
— Нет, подойдет, — сказал Ральф. — Мне лучше знать. Не падайте духом, сэр: не пройдет и недели, как у вас в Дотбойс-Холле будут обучаться все молодые аристократы. разве что этот джентльмен окажется более упрямым, чем я полагаю.
— Боюсь, сэр. — сказал Николас, обращаясь к мистеру Сквирсу, — что для вас препятствием служит мои молодость и то обстоятельство, что я не магистр искусств?
— Отсутствие ученого звания действительно является препятствием,ответил Сквирс, постаравшийся напустить на себя важность и приведенный в замешательство контрастом между простодушием племянника и развязностью дяди, а также непонятным упоминанием о молодых аристократах, находящихся на его попечении.
— Послушайте, сэр, — сказал Ральф, — я вам в две секунды представлю это дело в истинном его свете.
— Будьте любезны, — отозвался Сквирс.
— Перед вами мальчик, или юноша, или подросток, или молодой человек, или недоросль, которому лет восемнадцать — девятнадцать. — сказал Ральф.
— Это я вижу, — заметил владелец школы.
— И я вижу, — сказал мистер Снаули, почитая своим долгом оказывать время от времени поддержку новообретенному другу.
— Отец его умер. Он ни малейшего понятия не имеет о жизни, средств у него нет никаких, и он хочет найти хоть какую-нибудь работу, — сказал Ральф. — Я его рекомендую в ваше превосходное заведение, что открывает ему возможность завоевать себе положение, если он эту возможность использует. Понимаете?
— Как не понять! — воскликнул Сквирс, пытаясь воспроизвести ту усмешку, с какою старый джентльмен смотрел на своего ничего не подозревающего родственника.
— Что до меня, то, конечно, я понимаю, — с жаром сказал Николас.
— Вот видите, он, конечно, понимает, — тем же сухим, жестким тоном сказал Ральф. — Если по капризу ему вздумается отказаться от этой блестящей возможности, прежде чем он хорошенько ею воспользуется, я почитаю себя освобожденным от обязанности оказывать какую бы то ни было поддержку его матери и сестре. Посмотрите на него и подумайте о том, что он может быть вам очень полезен! А теперь возникает вопрос: но послужит ли он вашим целям, во всяком случае на ближайшее время, лучше, чем двадцать человек, которых вы могли бы заполучить при обычных обстоятельствах. Разве подобный вопрос не заслуживает размышлений?
— Заслуживает, — сказал Сквирс, отвечая кивком на кивок Ральфа.
— Прекрасно! — отозвался Ральф. — Разрешите мне сказать вам два слова.
Эти два слова были сказаны наедине. Минуты через две
— Этим вы обязаны рекомендации вашего дяди, мистер Никльби, — сказал Уэкфорд Сквирс.
Николас, восхищенный удачей, крепко пожал руку дяде и готов был тут же вознести до небес Сквирса.
«Вид у него странный, — думал Николас. — Ну так что же! Странным на вид был Порсон, а также доктор Джонсон [24] . Таковы все книжные черви».
— Мистер Никльби, — сказал Сквирс, — завтра в восемь часов утра отъезжает пассажирская карета. Вы должны явиться сюда на четверть часа раньше, так как мы берем с собой этих мальчуганов.
— Разумеется, сэр, — сказал Николас.
— А за ваш проезд я заплатил, — проворчал Ральф. — Стало быть, вам нужно позаботиться только о том, чтобы одеться потеплее!
24
…Порсон, а также доктор Джонсон. — Николас вспоминает двух ученых XVIII века: Ричард Порсон (1759—1808) прославился исследованиями древнегреческой поэзии; Сэмюел Джонсон (1700—1784) — автор толкового английского словаря, литературовед, критик, игравший выдающуюся роль в истории английской литературы второй половины XVIII века.
Еще один пример великодушия дяди! Николас столь глубоко почувствовал неожиданную его доброту, что с трудом нашел слова благодарности; в сущности, он и половины их еще не нашел, когда они распрощались с владельцем школы и вышли из ворот гостиницы «Голова Сарацина».
— Я буду здесь завтра утром, чтобы отправить ваас в путь, — сказал Ральф. — Не вздумайте пойти на попятный!
— Благодарю вас, сэр, — ответил Николас. — Я никогда не забуду вашей доброты.
— Постарайтесь не забыть, — ответил дядя. — А сейчас ступайте-ка домой и уложите те вещи, какие у вас имеются. Как вы думаете, вы найдете дорогу к Гольдн-скверу?
— Разумеется, — сказал Николас. — Мне ничего не стоит расспросить.
— В таком случае передайте эти бумаги моему клерку, — сказал Ральф, извлекая из кармана маленький сверток, — и скажите ему, чтобы он ждал моего возвращения.
Николас охотно согласился передать сверток и, любезно пожелав всего наилучшего своему достойному дяде, на что добросердечный старый джентльмен ответил ворчанием, отправился в путь выполнять поручение.
Не мешкая, он добрался до Гольдн-сквера. Мистер Ногс, заглянувший на одну-две минуты в трактир, отпирал дверь американским ключом, когда Николас поднялся по ступеням.
— Что это такое? — осведомился Ногс, указывая на сверток.
— Бумаги от моего дяди, — ответил Николас. — А вы будьте так добры подождать, пока он не вернется домой.
— От дяди? — воскликнул Ногс.
— От мистера Никльби, — пояснил Николас.
— Войдите, — сказал Ньюмен.
Не прибавив больше ни слова, он ввел Николаса в коридор, а оттуда в контору-чулан в конце коридора, где подтолкнул его к столу и, взобравшись на свой высокий табурет, уселся, свесив руки по обеим сторонам и глядя пристально на Николаса как бы с наблюдательной вышки.