Жизнь и приключения товарища Сталина от рождения до пядидесяти пяти лет (1878-1933)
Шрифт:
Однажды случился казус.
Шпики проследили Алешу (Александра Сванидзе), идущего с партийного собрания, до самого дома. Неопытный юный конспиратор ничего не заметил и привел за собой хвост. Дома он лег спать и проспал все последующие события. А случилось следующее.
Шпики сообщили в жандармерию о подозрительной квартире, в которой скрылся подозреваемый. Жандармы решили действовать немедленно и нагрянули с обыском, но на стук в дверь им никто не открыл.
– Ломаем двери! – предложил один из жандармов.
– Вроде бы это незаконно?! – возразил
– Какая разница? Когда мы их возьмем тепленькими, про закон никто не вспомнит. Победителей не судят. Нас наградят, а самых свирепых еще повысят! – в азарте кричал первый жандарм.
Его мнение победило. Прельщенные будущими наградами правоохранители принялись яростно штурмовать двери.
В это время в квартире находился их собственный начальник, полковник Речицкий, который сопровождал жену на примерку платья.
– Дорогая, может быть, ты меня отпустишь на работу? Дел невпроворот! Все равно я в этих платьях ничего не смыслю! – ныл полковник.
– Я поражаюсь тебе! – крутилась перед зеркалом жена. – У всех мужья, как мужья. Только ты один непутевый! Не можешь ничего посоветовать! Но ничего! Вернемся домой я с тобой разберусь…
– Побегу в туалет! Что-то живот прихватило! – поспешил покинуть ее полковник, опасаясь продолжения концерта (жена любила закатывать истерики на ровном месте).
– Здесь спокойно и прохладно, а жене скажу, что был понос! – размышлял Речицкий, безмятежно развалившись на толчке.
В этот момент жандармы стали ломиться в дверь в квартиры.
– Во как долбятся! – удивился полковник.
Следом послышались испуганные женские крики. Затем грубые мужские.
– Кажись, грабители! – догадался Речицкий, рука его машинально потянулась к кобуре, в которой ничего не оказалось. – Пожалуй, пережду здесь. Скажу потом, что уснул на толчке…
Однако полковник не успел додумать свою мысль. События развивались стремительно. В дверь туалета стали долбиться кулаками, ногами и даже прикладами.
– Занято! – стараясь, чтобы его голос звучал как можно более грозно, проревел Речицкий.
– Выходи, сука, с поднятыми руками! – не менее сурово ответили ему. – Десять секунд на размышления. Потом стреляю!
– У меня понос! – попытался образумить он грабителей.
– Немедленно открой или всю жизнь кровью срать будешь!
– Отстаньте от меня! – чуть не заплакал полковник (его давно так никто не унижал).
– Что с этим говнюком разговаривать?! Ломаем дверь, ребята!
– Прекратите хулиганить! Дайте посрать спокойно! – забывшись от страха, ныл Речицкий, пока его подчиненные ломали дверь.
Он был так потрясен, что даже забыл одеть трусы, когда дверь поддалась. Полковник зажмурился, ожидая, что его будут бить. Несколько секунд ничего не происходило. Когда Речицкий робко приоткрыл один глаз картина, которая перед ним предстала, поражала воображение.
Жандармы, увидев своего начальника без трусов, стояли с выпученными глазами, хватая воздух ртом. На их лицах была написана крайняя степень изумления, через которую проступали смертельный ужас и вселенская тоска.
–
– Простите нас, господин полковник! – взмолился самый храбрый жандарм (другие лишились дара речи).
– Что вам здесь надо?! – все больше расходился Речицкий. – Я не помню, чтобы отдавал приказ ломать двери в этом почтенной доме! Как вы сюда попали?! Отвечать сию минуту!
Полковник начал входить в свою обычную роль. Его глаза стали метать громы и молнии, а пышные усы, которые совсем недавно позорно обвисли, поднялись почти вертикально.
– Мы думали …
– Ах, вы думали! Мне нетрудно догадаться, о чем вы думали. Вы думали, где посрать, и стали ломиться в первую попавшуюся квартиру! Вы банда засранцев, которая готова на любую подлость лишь бы удовлетворить свои низменные потребности. Теперь я понимаю, почему вас никогда не бывает в кабинетах! Вы постоянно сидите на толчке! Все, что вы умеете – это накладывать кучу за кучей. Что уставились?! Или я не прав?!
– Абсолютно правы! – поспешил заверить храбрый жандарм (остальные только согласно кивали головами).
– Торжествуйте, засранцы, вы добились своего! Согнали меня с толчка! Я ухожу! Туалет свободен! Только помните, что на сей раз вам это даром не пройдет. Скоро мы обстоятельно побеседуем на эту тему на работе.
История умалчивает, как отразилась на карьере жандармов эта история. Зато точно известно, что с этого момента полиция за версту обходила дом № 3 на Фрейлинской улице.
Этим не преминул воспользоваться Сталин, который устроил у Сванидзе штаб-квартиру. Там он не мог не обратить внимание на сестричек Сванидзе. Александра была замужем. Мария (по прозвищу Машо) была слишком юна, глупа и смешлива. А вот третья сестра Катерина (в семье ее звали Като с ударением на последнем слоге) вызвала в будущем вожде неподдельный интерес.
Однажды жарким летним днем Сталин, раздевшись до трусов, лежал на диване, лениво перелистывал «Капитал» Карла Маркса и украдкой с вожделением поглядывал из-под книжки на молодую красотку, которая разгуливала перед ним в коротком платьице, демонстрируя стройные ножки.
– Что это у вас, товарищ Сосо, трусы топорщатся?! Такое впечатление, что они у вас встали! – засмеялась Като, остановившись перед ним.
– Я – человек прямой. Поэтому отвечу, как есть. Это не трусы встали, а кое-что в трусах! – Сталин сделал закладку в книжке и отложил ее в сторону.
– Любопытно! И что вы в трусах носите? – снова прыснула Като. По тону ее голоса нельзя было понять смеется она или в самом деле настолько наивна.
– В этом я не оригинален и ношу там тоже, что все остальные мужчины. Называется пиписька или член! – прямо глядя ей в глаза ответил Сталин.
– А почему пиписька стоит?! – в свою очередь прямо посмотрела на него красавица. – Писать хочет?!
– Бывает, что и так. Но в данном случае она стоит, потому что хочет другого!
– Чего?