Жизнь и реформы
Шрифт:
К этому кругу вопросов мы возвращались еще и еще — во время встречи в Риме в конце октября 1989 года, когда я был в Италии. Потом в ноябре 1990 года, то есть уже после нашего XXVIII съезда, на котором КПСС, казалось, взяла твердый курс на обновление, на ту самую концепцию постепенного, поэтапного преобразования общества, о которой мы и ранее говорили с Оккетто. Встреча была тем более интересной, что в это же время итальянские коммунисты приступили к преобразованию своей партии в Демократическую партию левых сил. Как рассказывал Акилле, речь у них шла о том, чтобы, не отказываясь от своего прошлого, развивая коммунистические и социал-демократические традиции, переосмыслить
Как все это напоминало ситуацию в КПСС, в нашей стране! Глубокое преобразование общества и партии, естественно, нигде не может проходить гладко, без серьезных трудностей. Но вот что симптоматично: в КПСС и в ИКП, действующих в совершенно различных условиях, возникали, по существу, одни и те же проблемы. Это подтверждало: выбор сделан правильный, в нем отражаются не только наши национальные потребности, но и общемировые процессы.
Лакмусовой бумажкой, показателем степени готовности коммунистов понять требования современности стал августовский путч 1991 года. К сожалению, многие компартии, в том числе и некоторые влиятельные, казалось бы, опытные с одобрением — прямым или мало-мальски замаскированным — отнеслись к действиям путчистов. Французская компартия, например, восприняла путч как «совершившийся факт», а ее печать спокойно (и с элементами заметного одобрения) писала о «новом руководстве». Открыто выступило в поддержку ГКЧП руководство Коммунистической партии Греции. Поддержали путчистов руководители компартий Чили, Индии (марксистской), Ливана, ряда других партий. Привязанность к привычным догмам оказалась сильнее здравого смысла и даже простого чувства человеческой солидарности.
Правда, догматизм, определивший подобные позиции руководства ряда компартий, не прошел для них безболезненно. В Греции партия раскололась. Во Франции, где и до того имели место внутренние разногласия, ряд товарищей вышли из ФКП, в том числе на уровне ее руководящих звеньев. Расколы произошли и у коммунистов Чили, Перу. В других же компартиях резко активизировались внутренние споры, приобретшие особенно активный характер после того, как стало известно о позиции руководящих органов КПСС в августовские дни.
Все это вызывало чувство горечи, сожаления. Подтверждалось, что предоставлявшийся историей шанс вырваться из догматических оков многими упущен. Зато одновременно мы увидели и тех, кто повел себя как твердые демократы. Решительно осудило попытку переворота руководство Демократической партии левых сил Италии. Аналогичную позицию заняли товарищи в Аргентине, Уругвае. В отличие от ряда других партий для последних случившееся стало новым дополнительным аргументом в пользу активизации политики их собственного обновления.
Безоговорочное осуждение путча и не менее безоговорочную поддержку перестройке, демократическому преобразованию советского общества продемонстрировали партии Социалистического интернационала. Его бюро уже 20 августа выступило с принципиальным заявлением в связи с путчем. А 17 сентября Москву посетила представительная делегация Интернационала.
Старый знакомый Пьер Моруа, взяв слово, заявил: социалисты, социал-демократы с самого начала внимательнейшим образом следили за процессами обновления советского общества, поддержали их. Интернационал решительно выступил против путча, за восстановление законности. И сегодня партии, входящие в Интернационал, с не меньшим вниманием и симпатией следят за вашей страной, вступившей в новый этап развития, желают успеха в продолжении реформ, поисках путей создания
Я, со своей стороны, поблагодарив друзей за поддержку и понимание ситуации, рассказал им о происшедшем, подчеркнув:
— Только сейчас мы в полной мере сознаем, где мы были, с чем имели дело и к чему идем. Идет демонтаж тоталитарной системы, утопической леворадикальной модели общества. Но наш отход от старых моделей, дискредитировавших себя, не означает, что мы распрощались с социалистической идеей. Я, как президент, не считаю для себя возможным скрывать это свое убеждение. Но одновременно с пониманием отношусь к наличию других идей, с приверженностью части общества этим идеям. История приведет к рождению новых форм жизни в нашей стране. Но в основе их, безусловно, должны лежать права человека, демократия, гласность.
Развал Советского Союза, предшествовавший ему фактический распад КПСС прервали процесс ее партийных связей с зарубежными политическими силами. Эти связи так и не восстановились.
Что касается меня лично, то я и сегодня сохраняю свои контакты с представителями левых сил — с теми, в ком вижу подлинных соратников по размышлениям и действиям, поиску рационального будущего, разумных путей к социальному и человеческому прогрессу.
Уже после путча, поздней осенью 1991 года, когда в руки журналистов попали документы из архивов КПСС, всплыл вопрос, о котором не могу не сказать несколько слов. Речь идет о материальной помощи нашей партии коммунистическим и левым организациям за рубежом.
Вопрос этот был поднят вряд ли стихийно — речь явно шла о том, чтобы бросить дополнительную тень на КПСС, ее политику. А заодно — и о том, чтобы попытаться скомпрометировать другие партии, очернить их в глазах народов стран, где они действовали. Но эта кампания явно не дала ожидавшихся результатов, хотя шум был поднят немалый.
Помощь рабочих партий друг другу в разных формах существовала на протяжении всей их истории. В свое время, до революции, ее получала и РСДРП. А после Октября сама она оказывала материальную поддержку друзьям. После Второй мировой войны такая поддержка уже шла не только от КПСС, но и других партий социалистических стран, создавших международный фонд.
В период «холодной войны», когда мир был разбит на два лагеря, в рамках каждого из них подобная помощь была традицией. «Дотации» США ряду партий правого толка во много раз превосходили средства, предоставлявшиеся коммунистам.
Прекратить эту помощь разом — рука не поднималась. Все-таки речь шла о друзьях, о многолетних связях. Тем более что по масштабам она была несопоставима с миллиардами, расходовавшимися на реализацию неосуществимых проектов внутри нашей страны, на гонку вооружений или безвозмездные поставки вооружений разным странам.
Что, конечно, было в этом деле несправедливым — помощь оказывалась за счет не только партийных средств, но частично и государственных. Это уже «пережиток прошлого», тех времен, когда партия и государство представляли собой единое целое и никто не задумывался, откуда идут те или иные средства.
Кризис коммунистического движения и его фактический разброд были, по сути своей, неизбежными. Ибо это был кризис, порожденный внутренними пороками той «коммунистической идеи», реализация которой привела к появлению тоталитарного общества. Эта модель рано или поздно должна была потерпеть крушение.