Жизнь и смерть в ее руках
Шрифт:
– А ты подумал, как она отреагирует, когда ей все станет известно из тех же газет?
– Я позабочусь об этом, а от вас жду помощи. Хуже будет, если меня убьют.
– Это верно. Что ж, Паша, я, может, старая дура, но ты мне не чужой. Так, – перешла она на деловой тон. – Милицию беру на себя, без нее не обойтись. Есть у меня один приятель – любитель авантюр. И следователя я найду, в конце концов, это прямая обязанность прокуратуры. Но с заводом… Паша, у тебя были лучшие хищники адвокатуры, – покачала она головой.
– Мне
– Ну, есть у меня подобный… так ты же откажешься.
– Не откажусь, потому что терять уже нечего.
– Раз борешься, значит, есть что терять. Сейчас позову, – со странной интонацией сказала она, тяжело поднимаясь.
И привела… девчонку! Смазливую, с серьезной мордашкой, высокую девчонку. Тут уж у Князева вытянулось лицо, как у пары адвокатов, он с недоумением покосился на Марту Ивановну, которая предложила вошедшей:
– Садись, Наташа. Нужно помочь Пал Палычу… – Кратко обрисовав положение, она объяснила Князеву: – Наталья специализируется по делам подобного рода три года. Конечно, такого крупного дела у нее еще не было, со своей стороны и я могу предложить помощь, хотя я никогда не защищаю друзей, ты знаешь. Но ситуация нехорошая, поэтому я соглашаюсь. Устраивает?
– Устраивает, – кивнул он, подумав: была не была.
– Паша, я не обещаю, что…
– Понял. Нужно, чтобы о вашем участии никто не знал.
– Это невозможно, – сказала Марта Ивановна. – Нам придется ознакомиться с делом, которое находится в суде, значит, до тех граждан, кому надо, обязательно дойдет, что ты не сдался, а нанял других адвокатов. Это насторожит их.
– Мне нужно выиграть время, успокоить захватчиков, расслабить их, пусть заранее празднуют победу.
– Марта Ивановна, – заговорила Наташа, – если я одна пойду знакомиться с делом, мое участие всерьез не воспримут. А вы открыто подключитесь на последнем этапе, так сказать, явитесь сюрпризом из табакерки.
– Ой, – передернула плечами та, – ну и заговор мы затеваем. Времени маловато, конечно. Давай твои документы, Павел, будем сидеть ночами.
– Дамы, это вопрос моей жизни и смерти, – шутливо сказал Князев, бросая стопку бумаг на стол. – Между прочим, если удастся выиграть, вы станете звездами первой величины и главными хищниками, ну и получите очень большой гонорар. За дело?
Он просидел над бумагами с новыми адвокатами до вечера, предварительно позвонив Малике и сказав, когда и где ей нужно быть, причем в нарядной одежде. Из адвокатской конторы он вышел в полшестого, направился к своему автомобилю. Малика уступила ему место за рулем, вскользь оглядев ее, Князев осведомился:
– Это твоя нарядная одежда?
Платье темно-синего цвета, купленное на дешевом рынке, ей шло, но не соответствовало тому месту, куда собрался
– Время еще есть.
И привез ее в дорогой магазин, с хозяйкой которого был знаком, однако держался с ней чуть свысока. Князев попросил, небрежно указав на Малику, подобрать ей вечерний наряд, при этом обмолвился, что они спешат. Оглядев клиентку, та одобрительно закивала:
– Фигура великолепная, но не стандартная. Идемте.
Не теряя времени, он позвонил Климу, договорился, чтобы тот сделал заказ на четверых. Затем позвонил Колчину, назначил на утро следующего дня пресс-конференцию с любимой прессой, а во второй половине дня – совещания.
– Паша, немного поздно собирать пресс-конференцию, – сказал Колчин, – журналисты не успеют…
– Это их проблемы, – прервал его Князев. – Что с Фомичом?
– Почувствовал себя плохо. Голова закружилась, сердце сдавило, тебя не было, и я отпустил его домой. Он на больничном.
– Откуда новый водитель?
– Я без понятия. Отбор для тебя делает Ермак.
Клички, клички… есть еще Ермаков – Ермак – начальник безопасности, естественно, он всегда в курсе дел Князева, тоже друг, как и Кол. Как же отфильтровать всех, прежде чем выбрать помощника? На это нужно время, а его практически нет.
Малику затянули в лилово-сиреневое платье до пят, с большим вырезом, в тон подобрали туфли, ко всему прочему, и сумочку вручили без ремешка. Князев одобрительно присвистнул, увидев ее, хотя скованность Малики бросалась в глаза. Но когда он начал отсчитывать тысячные купюры, она схватила его за руку:
– Чем тебе не нравится мое собственное платье?
– Оно не годится, – кратко ответил Князев, выдернув руку.
– Тратишь деньги на какие-то тряпки, а нам они нужны…
– Денег хватит, – огрызнулся Князев. – И запомни: со мной не спорят.
Малике вручили фирменный пакет, куда она сложила свою одежду, но к машине ей пришлось семенить, по-идиотски подпрыгивая. Князев шел быстро, надо было поспевать за ним, а широко шагать, несмотря на пластичную ткань, не позволяла узкая юбка. Маля села, сначала умостив зад, потом забросила ноги и выругалась с типично восточным темпераментом:
– Черт! В этом же ходить нельзя! Я буду выглядеть неповоротливой гейшей! И это тряпье стоит таких бешеных денег?
С не меньшим темпераментом Князев сорвал машину с места – Маля невольно прикусила язык.
Клим ждал их, сидя за столиком. При виде патрона с незнакомкой у него глаза поползли на лоб, да так и остались там, пока Князев не усадил даму, не сел сам. Дама искала, куда деть сумочку (ремешка же нет, чтобы повесить на спинку стула), потом придумала: сунула ее под зад.