Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность
Шрифт:
Даже без зубодробительных подсчётов на бумаге и перепроверке результата на пальцах! Какой вы молодец!
Во-от, я себя как-то так ощущал. Конечно, среди преподавателей было несколько человек, которые понимали и осознавали мои чувства. Например, Дамблдор. Он с завидной частотой давал мне с Реддлом крайне трудные задачки, как в виде теории и тестов, так и связанные с чарами.
Обычно это была точная и объёмная трансфигурация чего-то крайне небольшого, но наполненного сложными составляющими. Например — трансфигурировать механические часы, чтобы они работали. Действительно сложно! Чаще всего трансфигурация проводится лишь сравнительно
Впрочем, отвлёкся. Трансфигурация! Как я сказал, она идёт больше с упором на внешнюю, а не внутреннюю часть. Как и в примере с часами, точно также происходит и со всем остальным: простые объекты, без «начинки».
Но вот профессор, «специально для нас» даёт чуть более сложные задачи. Ага… «чуть-чуть посложнее».
Кроме нашего многоуважаемого наставника, навстречу пошёл Слизнорт, давая более трудные и интересные для варки составы.
Я и группа энтузиастов уже полностью прошли программу Зелий второго курса и подобрались где-то к середине третьего. Зельеварение — не самое любимое моё занятие, но я не собирался от него отказываться, получая максимум того, что может дать мне декан.
Ведь таким темпом, мы здорово обгоним учебник и за семь лет успеем разобрать материал, который попросту не преподают в Хогвартсе! Уверен, что Слизнорт, заинтересованный в успешных учениках, не откажет нам и в дополнительных занятиях, особенно в будущем, курсах на пятых и выше, когда мы окончательно утвердимся в репутации гениев.
Как говорится: «Вначале ты работаешь на репутацию, а потом репутация работает на тебя». Чудесная фраза! Очень точно передаёт то, что происходит сейчас.
Некоторый запас доверия и возможностей внеурочного обучения лично я имею и у профессора Чар, Уильяма Эгертона. Уже достаточно пожилого человека, которому скоро исполнится сто пятьдесят лет. Сам мужчина говорит, что точно доживёт до двухсот, а там уже ничего не обещает. На этом месте всегда смеётся. Позитивный волшебник, этого не отнять.
Из-за того, что я постоянно покупаю у него дополнительные занятия за баллы, то крайне сильно продвинул не только теорию и интересные мне заклинания, но и полноценную практику. Когда я продемонстрировал Эгертону чары седьмого курса, тот лишь похлопал и хитро прищурившись спросил, остановлюсь ли я на этом.
Конечно нет!
Таким образом мы пошли дальше и теперь я обсуждаю и разбираю с ним тонкости тех вопросов, на которые не смог сходу ответить сам, а такие встречаются нередко, ибо материала из Выручай-Комнаты я получаю просто-таки «тонны». А ведь сейчас мы уже проходим то, что выходит за рамки школьной программы…
Потому-то он, зная мой уровень, даёт мне продвинутые задачи даже на обычном уроке.
И… это всё. Только эти трое профессоров хоть как-то согласились «ускориться», хотя бы в отношении таких гениев как я с Томом. Другие «тянут резину», а если быть точным — плюют на разных там уникумов. Все их задачи строго прописаны в договоре, который они подписывали, становясь учителями. За его рамки эти маги предпочитают не выходить.
Что же… с одной стороны понять их можно, но вот с другой… я просто уверен, что эти маги прекрасно знают о наших навыках,
Угу… помню я фильм, что начинался точно также. Только вот там был не ученик, а ученица, а вместо старого профессора был молодой и накаченный, но… кхм. К делу это не относится.
Закончив с уроками отправился в гостиную. Шёл вместе с ребятами, которые обсуждали сегодняшнюю тему по Трансфигурации.
— Если действовать согласно этой теореме, то по формуле Флавия Вестфала должна получаться трансфигурация двойного объекта даже под изогнутым лучом, — махнул рукой Долохов.
— Изогнутый будет ослаблен, — моментально срезал его Лестрейндж, — это нам ещё в прошлом году объясняли, а значит, нужно сделать соответствующие поправки.
— И каким образом ты их сделаешь? — усмехнулся Антонин, — методом тыка?
— Свой любимый метод сюда не приплетай, — хмыкнул его собеседник, — силу чар можно измерить по формуле…
— Только вот пока что мы этого ещё не умеем, — произнёс Мальсибер, почесав свой нос, — может разве что Том..?
Реддл величественно посмотрел на них, отчего Эдвину сразу прилетел подзатыльник от Долохова.
— Конечно он умеет! Как и Вольф тоже, — парень посмотрел на меня.
— Умею, — киваю им, — но по формуле подсчёт происходит с погрешностями, лучше использовать специальный ритуал, на основе пересекающихся рунных кругов Максвелла Кворноса. Мы его пока не изучали, это шестой курс по рунам, но я прохожу их дополнительно, с помощью главы моего клуба…
В кое-то веки была заведена тема, про которую мне было интересно поговорить!
Моё любимое место в гостиной оказалось занято, так что делать домашнюю работу пришлось вместе с группой наших одноклассников. По первости мне даже нравилось им помогать и подсказывать — это здорово повышало моё чувство собственной важности, но потом надоело. Да и быстро перерос я такие увлечения. Они, раз за разом, совершали те же ошибки, суждения их казались мне поверхностными, а написанные эссе неточными и грубыми.
Когда меня попросили сказать, как можно дополнить, чтобы получить «П», я ответил, что переписать заново. Полностью.
Над Мартином посмеялись, но мои слова больше были восприняты как шутка. После такого я тоже улыбнулся и просто сказал заменить пару наиболее слабых абзацев, указав их пальцем.
Ага… тут уже ничего не поделать. Приходится работать с тем, что есть.
И хоть я помогаю Тому поддерживать его, — а точнее — наше! — детище по контролю юных наследников… даже подсобил с организацией «Тёмного братства», но надолго меня редко когда хватало. Бывало, с трудом сдерживался, чтобы не высказать пару грубых выражений.
Я не люблю людей. Если быть точным — я сам выбираю тех, с кем мне приятно общаться. А когда мне навязываются… особенно те, кто не соответствует хотя бы минимальному порогу интереса, то попросту их игнорирую.
Но сейчас у нас с Реддлом есть план, которому мы следуем, так что чрезмерно грубить мне никому не хотелось. Поддержка положительного отношения коллектива — это моя работа, такая же, как была в прошлом мире. Не особо любимая, частенько скучная и неприятная, но вынужденная. Увы и ах. Вот и в данный момент мне приходилось вести себя дружелюбно и мягко. Аккуратно.