Жизнь и становление господина мага. Книга II - Юность
Шрифт:
Задумчиво поскрёб шею. Получается, в мире осталось лишь два владельца «силы бога»? Гриндевальд и я. Повлияет ли это на что-то в будущем? Быть может, Тёмный Лорд прошепчет это Дамблдору на ушко, во время их финальной дуэли? Или сей момент будет проходить менее интимно?
Едва сдержал смех, подумав, как было бы забавно, если бы Реддл продолжил обучаться у Альбуса, а я перешёл на обучение к Геллерту! А ещё, чтобы мы при этом начинали как друзья, но поссорились в школе и стали бы врагами! О, какой накал, какая драма!
Пф-ф!
Рад, что подобного не произошло.
«Но это было бы действительно забавно! — подала голос Лин, которая сейчас пристально смотрела на Юлианну. Она даже подняла палец, с длинным и острым ногтем, остановив его в миллиметре от её глаза. — Лёгкое движение и… — смешок. — Ладно, это бессмысленно. Ведь глаз здесь восстановят за десять минут».
Если конечно остановиться лишь на глазе, а не вонзить палец на всю длину, доставая до мозга, — мысленно ответил ей, на что Хоукинс заинтересованно оглядела Юлианну, не замечающую, как на неё капает горячая кровь со срезанного лица брюнетки.
Молчание между нами затягивалось, но какое-то время я мог себе позволить. Почему бы и нет? Я серьёзно, у меня действительно было это время.
— В виде кого? — всё-таки выдала женщина. Знал, что так и будет.
— Эй, где твой задор и шутки? — слегка улыбнулся. — Ты жива, это главное, остальное можно восстановить или наверстать.
— Тебе плевать на них, — спокойно произнесла она, не меняясь в лице. — Мы знали, что так будет. Все мы. Я… Габи… Эмерик… — лицо женщины исказилось в боли и гневе. За этим непременно последуют слёзы. Не могут не последовать.
— Плача по солнцу, не замечаешь звёзд, — качнул ногой, изображая вид, что мне есть дело до происходящих ныне событий. Или действительно есть?
«Есть, — уверенно кивает Лин. — Ты ведь хочешь обучиться Артефакторике, а она, — острый ноготь едва не касается глаза дёрнувшейся женщины, — может её тебе дать».
Именно, — довольно отвечаю ей, опять же беззвучно и незримо. Ах, Лин, как мне с тобой повезло!
— Что будет дальше? — изо всех сил сдерживая слёзы, практически слово в слово повторила она предыдущий вопрос. Но не идеально. Не хотела повторяться? Желала прозвучать по новому? Решила, что раз прошлый вопрос был проигнорирован, то лучше задать новый?
— Восстановить твой источник будет, пожалуй, вполне реально, — не меняю выражение лица. — В конце концов, это мне нужно благодарить тебя, — чуть шире улыбаюсь. — Благодаря твоему шарфу я выжил.
«А вот и нет! — громко воскликнула безлицая брюнетка. — Спорим, ты бы не погиб? Да, твою тушку бы разорвало на куски, прожарило и размазало по асфальту, но… — поднимает палец, — ты бы восстановился. Регенерировал бы травмы, пусть и за большее количество времени!»
Это ещё неизвестно, — парирую
«Да он бы и внимания на тебя не обратил! — фыркнула она. — Ибо ты лежал бы себе спокойно, в уголочке, изображая труп».
Возможно, — отвечаю ей, — но мог и добить. Чисто на всякий случай. Или узнать во мне сына Эмерика, который был врагом этих мятежников.
«Согласна, — почему-то довольно кивает она. — Но видишь? Ты допустил, что мог не умереть от взрыва, даже без этого самого шарфа. Следовательно что? — ловким прыжком Лин перепрыгивает через больничную койку. — Ты ничего ей не должен!»
Ах, обожаю собственное подсознание!
— А потом, — продолжил я через пару секунд, не дождавшись от Юлианны толковой реакции. — Будешь продолжать жить в качестве вдовы Шахлендорф. Единственной и неповторимой, — усмехнулся я. — Ты ещё молода, найдёшь кого-нибудь, — делаю неопределённый жест рукой. — Вернёшь моих братьев и сестричку, станешь воспитывать, — вздыхаю. — Не жизнь, а сказка! Имею в виду: взрослых детей. Иначе эти крики, вопли, обгаженные простыни… Хотя, — улыбаюсь, — этим всё равно занимались бы эльфы, верно?
Она вновь замолчала, уставившись в потолок.
— Ладно уж тебе, — поднимаюсь на ноги, разминая спину и по инерции наполняя себя Природой и Жизнью. — Дерьмо случается. Так что теперь?
— А знаешь ли ты, — примерно через минуту начала говорить Юлианна, — сколько слёз влезает в чайную ложку? Сто двадцать семь, — впервые за время моего пребывания здесь, она слегка улыбнулась. — Я подсчитала, за время, пока находилась здесь одна.
— Какой… интересный эксперимент, — наклонил голову, на мгновение задумавшись. Даже захотелось проверить это!
— Мне стало любопытно и я подумала, что это своего рода художественный проект, — продолжила женщина. — Было так больно, но… я попросту устала лить слёзы впустую. Хотелось куда-то двигаться, а не просто плакать. Поэтому я стала плакать в ложку и считать капли. Сто двадцать семь. Обязательно запомни это, Вольфганг. Запомни. Я уверена, рано или поздно ты наполнишь свою ложку до самых краёв.
— Звучит, будто бы я бездушный монстр, — притворно вскидываю руки. — Уверен, ты лучше всех осознаёшь, что у меня не было никакого резона желать смерти Эмерику и Габриэле.
— Отцу и матери? — взглянула на меня, со слабой, но всё-таки колкостью в ответ! Это исцеление? Надо проверять дальше!
— Да, вроде бы им, — усмехнулся, скрещивая руки на груди. — Не будем углубляться в причины и вспоминать, что большую часть своей жизни — всю, если быть точным, кроме последних полугода, — вытягиваю большой и указательный палец, оставляя между ними маленькое, едва заметное расстояние. — Примерно вот столько времени мы провели вместе. Чудесно прожитые деньки. Я бы не смог привязаться к ним также как ты, при любом раскладе. Времени прошло слишком мало.