Жизнь и страдания Ивана Семёнова, второклассника и второгодника
Шрифт:
Иван ногой толкнул дверь, выбросил руку с пистолетом вперёд и крикнул:
– Руки вверх! Стрелять буду!
Перед ним стояли двое мужчин: один длинный и старый, другой – невысокий, помоложе. Рука с пистолетом у Ивана дрожала.
– Стреляй, стреляй, – сказал длинный и сел.
– Только целься лучше, – посоветовал второй.
Иван
– Бах! Бах! – насмешливо сказал длинный. – Как ты сюда проник?
Иван понял, что дело его плохо, бросился в коридор, рванул дверь и…
Оказался в ванной комнате.
За его спиной скрипнула задвижка и раздался голос:
– Сиди, пока не придёт милиция.
Взглянув на ванну, Иван радостно подумал: «Утоплюсь!» Он закрыл дверь на крючок, отвинтил оба крана.
Полилась вода.
– Что ты делаешь? – раздалось за дверью. – Сейчас же открой!
Из одного крана била горячая струя, из другого – холодная. Иван и обрадовался: ведь тонуть в тёплой воде куда приятнее, чем в ледяной.
Он начал раздеваться.
А за дверью кричали.
Она содрогалась от ударов.
Иван снял всю одежду, кроме трусов, и залез в ванну. Едва он погрузился в тёплую воду, как сразу раздумал топиться. Дурак он, что ли? Вот сначала искупается, а там видно будет. Конечно, лучше, если он утонет. На похороны соберётся вся школа. Выйдет директор и заревёт. А потом скажет:
– Спи спокойно, дорогой Иван Семёнов. Прости нас. Это мы виноваты в твоей смерти. Хоть ты и был лодырь, но человек ты был хороший. И зря мы тебя мучили. Зря не дали тебе уйти на пенсию…
– Сюда, пожалуйста, товарищ Егорушкин, – услышал Иван и похолодел в тёплой воде.
В дверь постучали.
– Гражданин Семёнов, я требую, чтобы вы открыли дверь! – сказал Егорушкин.
Бесследное исчезновение Ивана
Чтобы вы не
Милиционер Егорушкин сорвал дверь с крючка, вошёл в ванную комнату, осмотрелся и…
Ивана нигде не было.
Лежала на полу его одежда, а сам он словно растворился в воздухе или сквозь пол провалился.
– Сейчас обнаружим, – спокойно сказал Егорушкин. Но спокойствие его было чисто внешнее, потому что, осмотрев ванную, он ничего не заметил, никаких следов, кроме маленькой лужицы на полу.
– Мистика какая-то, – прошептал один из актёров.
Егорушкин снова заглянул под ванну – пусто. Взглянул вверх – на смывной бачок. Пожал плечами.
Вдруг все вздрогнули: где-то рядом раздался писк.
Егорушкин резко нагнулся, заглянул за ванну и увидел голые пятки. Он схватился за них, потянул.
– О-о-о-ой! – нечеловеческим голосом закричал Иван. – Голову-то оторвёте!
– Я же тебя за ноги тащу…
– Ой! Голова застряла…
Тут Егорушкин сказал несколько слов, приводить которые я здесь не буду, так как убеждён, что они вырвались у него случайно. Больше я ни разу таких слов от Егорушкина не слышал, хотя мы бывали с ним в переделках куда опаснее, чем эта вот история.
Вытащить Ивана, застрявшего под прямым углом между ванной и стеной, удалось не сразу. Ногами он ещё мог пошевелить кое-как, а голова была стиснута.
Сначала Иван от боли подвывал, потом скулил, а потом просто орал благим матом.
Егорушкин сбегал в домоуправление за водопроводчиками. Они отключили воду, развинтили трубы, отодвинули ванну и – вытащили Ивана.
Тело его было в красных пятнах, в краске и извёстке. Говорить он не мог.
Конец ознакомительного фрагмента.