Жизнь и творения Зигмунда Фрейда
Шрифт:
В то же самое время он ведет интенсивную исследовательскую работу в Химическом институте Карла Людвига, где его друг Люстгартен был ассистентом. Однако его усилия, хотя он и питал к химии большую любовь, оказались тщетными, и позднее он говорил об этом потерянном годе как о «самом мрачном и наименее успешном годе своей карьеры».
Фрейд занимал должность демонстратора в течение трех семестров. Но в июне 1882 года произошло событие, которое положило конец его дальнейшим планам стать когда-нибудь ассистентом, затем доцентом и, наконец, профессором в Институте Брюкке и которое справедливо может быть названо одним из важнейших поворотных пунктов в жизни Фрейда. Событие, которое непреднамеренно привело его к обретению через несколько лет своего истинного призвания — профессии на всю жизнь.
Таким событием явилось твердое решение покончить с зависимым от других существованием. Фрейд оставляет Институт Брюкке и начинает заниматься врачебной деятельностью. В «Автобиографии» (1923) [34]
34
«Автобиография» вышла в 1925 г. — Прим. перев.
Ходили слухи о том, что между Фрейдом и Брюкке произошел разрыв, но Фрейд опровергал их, утверждая, что покинул лабораторию по совету Брюкке. Брюкке действительно сохранял дружеский интерес к дальнейшей карьере Фрейда. Он был главным ходатаем за присуждение тому звания приват-доцента (и именно покровительство Брюкке в противовес сильной оппозиции обеспечило Фрейду бесценную субсидию для научной поездки в Париж).
Действительно, перспективы в лаборатории Брюкке представлялись весьма туманными. Оба ассистента были только на десять лет старше самого Фрейда, и поэтому казалось маловероятным, чтобы кто-то из них освободил для него место в обозримом времени. Относительно же конечной цели — руководства кафедрой — можно лишь сказать, что Фрейду исполнилось 69 лет, когда умер Экснер, преемник Брюкке, следовательно, даже при наиболее благоприятных обстоятельствах его мечта превратилась бы в очень долгое ожидание. Кроме того, жалованье ассистента было настолько скудным, что его едва ли хватило бы на собственное содержание, не говоря уже о возможности создать семью. Несколько скромных гонораров за публикации и университетская стипендия 1879 года в 100 гульденов (8 фунтов) являлись его единственными вкладами в собственное обеспечение. 67-летний отец, на содержании которого были жена и семеро детей, сам находился в весьма бедственном финансовом положении, так что временами ему приходилось принимать помощь от семьи жены. Свои небольшие накопления он потерял во время экономического кризиса 1873 года. Возможности опять что-то заработать больше не представлялось, но тем не менее, экономя за счет своей семьи, он щедро и с охотой помогал сыну. Отец искренне радовался успехам сына, примирившись (правда, не без сожаления) с тем, что тот не стал коммерсантом, и готов был и далее оказывать ему материальную поддержку. Справедливости ради следует отметить, что потребности Зигмунда были очень скромными: работа, книги, общение с друзьями, а также небольшая сумма денег на карманные расходы. Случались моменты, когда ему приходилось занимать деньги у друзей, но долги он платил добросовестно и даже раньше назначенного срока. Примерно в это же время он нашел великодушного покровителя в лице Йозефа Брейера, которому довелось сыграть столь важную роль в последующей карьере Фрейда. Брейер почти регулярно ссужал Фрейда небольшими суммами. Однако к 1884 году долг Фрейда стал весьма значительным — 1500 гульденов (около 125 фунтов).
Короче говоря, это обстоятельство поставило 26-летнего Фрейда в трудную ситуацию. Тем не менее у него не было каких-либо ясных перспектив относительно своего будущего. Отсутствие чувства реальности кажется столь несвойственным Фрейду, которого мы знали позднее как человека, умевшего ставить перед собой цель и добиваться ее достижения. Из его последующих свидетельств об этом времени может создаться впечатление, что только вмешательство Брюкке внезапно пробудило его ото сна идеалистического служения делу науки, невзирая на мирские потребности.
В действительности же Фрейд вовсе не питал иллюзий относительно своего реального положения, и его решение также не пришло неожиданно. С момента получения степени доктора медицины он «с тяжелым сердцем» обдумывал это решение: оставить лабораторию ради практической медицины. Однако в жизни Фрейда произошло нечто такое, что заставило его действовать более решительно. Он по уши влюбился! Более того, его избранница Марта Бернайс дала ему понять, что он смеет надеяться на благосклонность с ее стороны. В течение дня обдумав все вопросы, он приходит к заключению о необходимости покинуть Институт Брюкке.
Таким образом, нам известен истинный мотив решения Фрейда, хотя он сам, отличаясь чрезвычайной скрытностью, его никогда не упоминал. В его работах временами проскальзывают весьма негативные самооценки; иногда он называет себя негодяем, отцеубийцей, честолюбивым, мелочным, мстительным человеком, но никогда он не говорит о себе как о влюбленном мужчине (за исключением легких намеков на свои чувства к жене). Принятое решение было для Фрейда, без сомнения, очень болезненным, но он покорился неизбежности. Признаваясь Марте, сколь тяжелым оказалось это «отделение от науки», он радостно добавлял, что, «возможно, оно не окончательно». Первый шаг, который он предпринял тогда, являлся
Начать Фрейд решил с хирургии, обосновывая свой выбор тем, что столь ответственная работа прикует все его внимание и даст возможность применить свои знания практически. Однако, проработав немногим более двух месяцев, он нашел эту работу слишком утомительной. Врачебный обход проводился с восьми до десяти часов утра и с четырех до шести часов вечера; с десяти до двенадцати часов утра он должен был изучать медицинскую литературу, связанную с только что рассмотренными случаями. Вероятно, его руководитель, профессор Бильрот, находился в это время в отпуске, ибо позднее Фрейд упомянул, что они не встречались.
4 октября он посетил знаменитого Нотнагеля, руководителя Второй медицинской клиники Вены, имея при себе рекомендательное письмо от Мейнерта. Нотнагель только что был приглашен из Германии в Вену на кафедру внутренних болезней, которую он возглавлял вплоть до своей смерти, наступившей спустя 23 года. Этот человек обладал мировым именем, и Фрейд справедливо полагал, что его карьера теперь зависит от благосклонности Нотнагеля. В длинном письме к Марте (в это время семья Марты находилась в Гамбурге) он дал подробное описание дома Нотнагеля, внешнего вида и манер этого человека, а также дословное содержание их беседы. Нотнагель мог располагать двумя ассистентами. Одно место оставалось еще свободным, но уже было обещано другому человеку. Поэтому Фрейд просил позволения Нотнагеля поработать в его отделении в качестве аспиранта, что соответствует в Англии приблизительно ассистенту клиники, до тех пор пока не станет возможным его назначение на должность младшего врача. Мейнерт снова ходатайствовал за него перед Нотнагелем, и в результате 12 октября 1882 года Фрейд был принят в клинику в качестве аспиранта с символическим окладом. Итак, Фрейд работал теперь в отделении внутренних болезней, возглавляемом Нотнагелем. Нотнагель был великим врачом, хотя и не таким самобытным, как его предшественник Рокитанский [35] . Его представления о медицинских обязанностях были чрезвычайно строгими. Своим студентам он обычно говорил: «Кому нужно более пяти часов на сон, тому не следует изучать медицину. Студент-медик должен с восьми часов утра до шести часов вечера слушать лекции, затем идти домой и допоздна читать литературу по специальности». Он имел великодушный и благородный характер, и его одинаково обожествляли как студенты, так и пациенты. Фрейд испытывал восхищение перед этим человеком, но не разделял его фанатической увлеченности медициной. Он потерял интерес к работе, все больше убеждаясь в мысли о неверно выбранном им поприще.
35
Рокитанский Карл (1804–1878) — австрийский патолог, один из основателей и руководителей так называемой венской школы, член (1848) и президент (с 1869) Венской академии наук. — Прим. перев.
Проработав под руководством Нотнагеля до конца апреля, он 1 мая 1883 года переходит в психиатрическое отделение доктора Мейнерта, где сразу же получает должность младшего врача и жилье при больнице.
Оставив первый раз в своей жизни родной дом (не считая отъездов на каникулы и стажировки), он переезжает жить в больницу.
Его новый руководитель Теодор Мейнерт обладал не меньшей известностью в своей области, чем Брюкке в своей, поэтому Фрейд смотрел на него с таким же уважением и благоговением, как на Брюкке. Лекции Мейнерта были единственными лекциями по медицине, которые вызывали у него еще в студенческие годы интерес. В одной из своих работ Фрейд говорит о нем как о своем учителе: «Знаменитый Мейнерт, по стопам которого я последовал». Он всегда вспоминал о нем как о наиболее выдающемся гении, которого когда-либо встречал.
Фрейд разделял общее мнение о том, что Мейнерт был величайшим анатомом своего времени, но, по его собственной оценке, посредственным психиатром. Тем не менее именно при изучении расстройства, названного «аменция Мейнерта» (острый галлюцинаторный психоз), он получил яркое представление о механизме выполнения желаний, что весьма помогло ему в более поздних исследованиях бессознательного.
Фрейд работал под руководством Мейнерта в течение пяти месяцев, два месяца в мужском отделении, а затем три — в женском. Это давало ему хороший запас практических знаний по психиатрии. В письмах того времени он с восторгом отзывался о Мейнерте как о личности, «стимулирующей его больше, чем толпа друзей». Это была тяжелая работа, требовавшая ежедневной семичасовой отдачи всех сил. Однако этого времени не хватало для полного овладения профессией. Фрейд занимается дополнительно, самостоятельно штудируя труды Эскироля, Мореля и других известных ученых, но все больше и больше убеждается, как мало известно в этой области.