Жизнь и учение Льва Великого

Иже во святых отца нашего Льва Великого, папы римского жизнь и учение, в связи с его эпохой и со смыслом его почитания в православных богослужебных книгах

«Что тя именуем, богодухновенне?

Главу ли Православный Церкве Христовы?

Око ли благочестия, зрети явленно сердцем разум духовный,

всем расточающий концем слово жизни,

б о г о н а ч е р т а н н ы й свиток веры п р а в ы я?

Моли спастися душам нашим!»

(Стихира на «Господи воззвах»).

Великие идеи, указывающие

людям путь к истинному счастью, нередко рождаются как раз в те эпохи, когда счастья нет нигде и когда самая возможность счастья представляется наименее вероятной. Именно такой эпохой были для умирающей Римской империи: конец IV и начало V века. Это была эпоха постоянных нападений варваров извне и прогрессивного истощения нравственных и материальных сил внутри; эпоха всепожирающих налогов и ненасытных вымогательств всемогущей, продажной и беззастенчивой администрации; эпоха крайнего хозяйственного бесплодия и удушающей дороговизны; эпоха растущей нищеты большинства и бесстыдной роскоши и праздности имущих; эпоха; разврата, разводов, катастрофического падения рождаемости и растущего проникновения варваров в среду коренного населения империи, и, на почве всего этого — неуверенности в завтрашнем дне и мертвящего страха пред неведомым и страшным будущим. Нравственное чувство притупляется и, наконец, как бы совсем исчезает. Каждый думает только о себе: «Все далеки друг от друга, если не местом, то сердцем; живут в одном доме, а в мыслях разделены», пишет один современник [1] . Начинается распад Империи, той самой Империи, целью, которой было объединение — всего мира под властью Рима; провинции, одна за другой, начинают превращаться в самостоятельные варварские государства.

И вот, в это время распада, разделения и вражды — единственной силой, которая была в состоянии обуздать притеснителей, охранить слабых, выступить с нравственными требованиями и высокими идеалами против развращенного себялюбия, была Церковь. Задача преодолеть вражду и разделения падала на нее. Единство Церкви Христовой — верное и единственное средство для спасения мира, — вот истина, с неопровержимой твердостью, ясностью и силой выраженная именно в эту эпоху. Борьбе за эту именно идею, за, идею единства всех во Христе во единой истинной Церкви Христовой и была посвящена жизнь одного из величайших святых этого времени — св. Льва Великого, папы римского.

Нам неизвестно точно, где именно родился св. Лев. Вероятно, он родился, в Тусции, то есть в теперешней Тоскане, хотя, может быть, местом его рождения и был Рим. Что же касается времени его рождения, то и оно неизвестно. Правда, наше житие говорит, что он скончался, «пришед в старость глубоку». Так как его кончина произошла в 461 году, то можно думать, что время рождения от. Льва падает на конец IV века, и что родился он, приблизительно, между 380 и 390 г. г. Передают, что его отца звали Квинтиниан, и это — все, что мы знаем о его родителях; нам неизвестно даже, какое положение они занимали, но, судя по тому образованию, которое он получил, следует думать, что они принадлежали к высшим слоям общества. Действительно, св. Лев получил прекрасное образование, вероятно, в Риме: он основательно изучил литературу, красноречие и церковные науки, но он не умел писать по–гречески, и, по–видимому, очень плохо понимал этот язык.

Св. Лев очень рано вступил в состав клира Римской Церкви. Мы встречаем его впервые в 418 г., в качестве диакона. Уже при папе Келестине, (422–432) он пользовался огромным авторитетом. Святость жизни соединялась в нем с замечательным красноречием и большими дипломатическими и административными способностями. (В важнейших вопросах церковного управления папы следуют его советам. Так было при Целестине, так было и при его преемнике, Сиксте III (432–440). Уже в это время вырабатывается и проявляется главная черта деятельности св. Льва — неустанное стремление к защите православия, то есть к защите правой истинной веры против всякого лжеучения.

После смерти папы Сикста III св. Лев был избран на его место, ставши сорок седьмым «епископом Рима. Это произошло в конце сентября

440 г. С человеческой точки зрения, стоявшие пред св. Львом задачи были совершенно невыполнимы, препятствия, мешавшие ему со всех сторон, — непреодолимы и падавшая на него ответственность — совершенно невыносима. От объединившей весь тогдашний мир огромной империи, осталась лишь одна Италия, и надолго ли? А вокруг нее, среди

смертоубийственной борьбы, борьбы, несшей повсюду плач и опустошение, поднимались новые варварские державы: британцы на своих островах, франки и бургунды — в Галлии, вестготы — в Испании, вандалы — в Африке. Всюду рождались новые лжеучения, обольщавшие свогею новизною, но и старые ереси восставали вновь, как бы надеясь, что и Церковь исчезнет вместе с государством. Сила всех этих лжеучений возрастала и оттого, что нападавшие на Империю варварские народы были или еретики, или язычники.

Св. Лев неустанно отстаивает единство веры претив ересей; он блюдет единство Церкви, борясь против неповиновения и нарушения дисциплины; он даетъ руководящие указания по поводу самых разнообразных вопросов благочестия и церковной практики.

Но не только Церковь привлекает заботы папы. Нередко он покидал Латеранский дворец, в котором он жил, чтобы заняться общественными делами — восстановлением разрушенных зданий, раздачей хлеба в голодное время. Нередко давал св. Лев свои мудрые советы императору Западной Империи Валентиниану III (423–455).

Св. Лев былъ всем доступен. Проповеди он считал своею главною обязанностью и постоянно поучал свою римскую паству живым словом простых и вдохновенных поучений.

В половине V века обрушилась через Рейн на Галлию вышедшая из степей южной Европы масса кочевников–гуннов, которых вел их вождь Аттила, прозванный «бичом Божиим».

Самый внешний вид этих варваров был ужасен. Римляне рассказывали, что гунны изрывают железом щеки своих новорожденных младенцев, чтобы потом на них ничего не росло. Приземистые, широкоплечие, с толстыми шеями, с круглыми спинами и с огромными головами — они похожи на «деревянных идолов», которых ставят на мостах», или на «двуногих зверей». Они живут, как животные, «не зная ни изб, ни плуга, ни приправы, ни огня для приготовления пищи. Они питаются сырыми корнями и лесными травами, к которым они примешивают лежалое сырое мясо, выдерживаемое ими предварительно под седлом. Никогда не раздеваются. У них пребезобразные, маленькие, но чрезвычайно выносливые лошади, на которых они сидят по–женски и с которых почти никогда не сходят. За ними тянутся их стада и повозки, в которых -сидят их семьи. Они точно приросли к своим лошадям и не умеют сражаться пешими. В бой они бросаются с диким ревом; в рукопашной схватке они бьются с мечом в одной руке и с арканом в другой, чтобы запутать врага. Они, как звери, не знают законов и не понимают, что прилично и честно, Религия гуннов представляла собою грубое суеверие: в лагере Аттилы было множество гадателей, он заставил также следовать за собою плененного епископа, чтобы он принес счастье его войску.

Германские варвары, готы и франки, пришли на помощь римлянам против гуннов. Соединенное войско всех союзных народов западно- римской империи, под начальством талантливого римского полководца Аэция, встретило Аттилу в Галлии, к югу от Арденнских гор, в нынешней Шампани, — на Каталаунских полях (при Труа). Произошла страшная битва (в конце августа 451 г.), после которой Аттила со своими гуннами ушел за Рейн. Однако, на следующий год Аттила снова начал войну с Западной Империей; на этот раз он напал на Италию. Первою подверглась разорению Северная Италия. Он завоевал Аквилею и, не встречая никакого сопротивления, опустошил Венецию и Лигурию. Императору Валентиниану нечем было защищать Рим, и было ясно, что город не сможет продержаться до возвращения Аэция из Галлии. Между тем, гунны вступили в Павию и в Милан. Дорога на Рим была открыта. Правда, восточный император Маркиан прислал помощь, но условия были таковы, что дать бой было нельзя. С ужасом ждали ужасного разгрома. Историк первой половины VI в., Иордак пишет в своем сочинении De Gothonim origine, т. е. «О происхождении готов», что Аттила «родился в мир для потрясения народов и внушения страха всему миру… Он выступал гордо, озираясь вокруг, чтобы казаться страшным в самых движениях выпрямленного тела. Рост его был невелик, грудь широкая и большая голова, глаза узкие, редкая борода с проседью, нос вогнутый, и тело смуглого цвета». Впрочем, тот же историк говорит, что «любя войну Аттила был умерен в деле, тверд в совете, снисходителен к просьбам и благосклонен к тем, кого однажды принял под свое покровительство» [2] .

Не зная, как спасти положение, император Валентиниан III решил вступить в переговоры с царем гуннов. Рассуждая по–человечески, дело представлялось совершенно безнадежным. Однако император снарядил посольство, во главе которого поставил св. Льва. Между тем Аттила собирался переходить Минчио (приток По, впадающий в него около Мантуи), чтобы скорее итти на Рим, так как его войска истощались под влиянием жары, лихорадок и дурного продовольствия. Вдруг он видит странную процессию, приближавшуюся к нему в облаке золотистой пыли: священники в облачениях, монахи в своих грубых рясах, два вельможи верхом на конях, множество диаконов и певчих — неся кресты и хоругви с кадилами, сверкающими на солнце своим золотом, — все они медленно двигались навстречу ему, и вся эта движущаяся масса, согласным и громким хором, возносила церковные песнопения — стихи и псалмы. А среди всех молился, сидя на коне, старец с седой бородой. Аттила поскакал к реке, бросился в нее и вылез на песчаном островке, откуда можно было уже расслышать и понять, что говорят. Странная процессия стояла на противоположном берегу. «Как тебя зовут?» — закричал Аттила, обращаясь к старику. «Я — Лев, папа римский» [3] .