Жизнь и Учение мастеров Дальнего Востока
Шрифт:
Выбравшись на крышу, мы мигом угомонились. Оба моих товарища просто рты пораскрывали от изумления. Уверен, что и моя физиономия выглядела в эту минуту не лучше. Я ждал, что они скажут. «Так мы и правда висим в воздухе!» — воскликнули они почти хором. У моих коллег было такое же ощущение, как у меня, когда я влез на крышу другого храма. Они не чувствовали земли под ногами; им казалось, словно они плывут в воздухе. Один из них заметил: «Теперь я не удивляюсь, что эти люди умеют летать».
Из задумчивости нас вывел громкий смех за спиной. Разом обернувшись, мы нос к носу столкнулись с Эмилем, Джастом и нашим другом-«летописцем». Один из моих товарищей бросился к ним и стал жать руки всем сразу, восклицая: «Просто великолепно! Постоишь тут немного, и сам полетишь!» Они улыбнулись в ответ и сказали: «А почему бы и нет? Нужно просто осознать, что
За завтраком мы решили задержаться здесь на три дня; до отправки к месту сбора нам осталось посетить всего лишь одну достопримечательность. Из писем, доставленных Эмилем, мы узнали, что группа Руководителя экспедиции покинула этот храм всего три дня назад. Позавтракав, мы вышли на улицу: туман понемногу рассеивался. Мы дождались, пока он рассеялся полностью, и выглянуло солнце, и увидели внизу крохотную Деревушку, прилепившуюся под скалой, а еще дальше — долину.
Наши друзья решили сходить в деревню, а мы спросили, нельзя ли пойти вместе с ними. Они рассмеялись и сказали, что возражать не будут, но лучше, если мы спустимся в корзине, чтобы не подпортить себе внешность. Поэтому мы по очереди спустились на уступ, а с уступа — на маленькое плато как раз над самой деревней. Наши друзья были уже тут как тут. Сойдя в деревню, мы провели в ней большую часть дня. Это было типичное горное селение с пещерами, прорубленными в скале и загороженными камнями. Таких жилищ было штук двадцать. Нам рассказали, почему здесь не строят обычных хижин: зимой они могли бы разрушиться под весом снега. Вскоре к нам вышли жители, и Эмиль перебросился с
ними парой фраз. Собрание назначили на завтра; гонцы, разосланные во все концы, должны были предупредить об этом окрестных жителей.
Нам рассказали, что Иоанн Креститель жил в этой деревне и получал наставления в этом храме; строение с тех пор нисколько не изменилось. Нам показали пещеру, в которой некогда обитал пророк. Когда мы вечером вернулись в храм, небо настолько прояснилось, что мы смогли различить тропинку, по которой поднимался сюда Иоанн, и несколько деревушек, где он останавливался. И храм, и деревня были построены за шесть тысяч лет до прихода Иоанна. Мастера показали нам тропку, по которой мы будем уходить, и сказали, что она существует со времени постройки храма. В пять часов вечера наш друг-«летописец» сообщил, что должен на время отлучиться. Попрощавшись и пообещав скоро вернуться, он растворился в воздухе.
Вечером того же дня я насладился самым грандиозным закатом в своей жизни. Я никогда еще не видел ничего подобного, хотя мне посчастливилось наблюдать закаты чуть ли не на всех широтах. С наступлением вечера невысокую гряду гор, которая замыкала раскинувшееся перед нами плоскогорье, окутала легкая дымка. Когда солнце коснулось гребня, нам с нашей неземной высоты, показалось, что внизу разлилось море расплавленного золота. Зажглась вечерняя заря, и горные пики окрасились алым пламенем. Запылали дальние заснеженные вершины, а ущелья ледников выбросили огромные языки огня, сливавшиеся с богатой гаммой вечернего неба. Озерца, которыми была усеяна долина, внезапно превратились в кратеры вулканов; изрыгаемое ими «пламя» вздымалось вверх и растворялось в небесах. На миг мне даже показалось, что я стою у порога безмолвной преисподней; затем все цвета слились в один, и наступила такая безмятежно-нежная тишина, что пред нею я сам вынужден умолкнуть.
Мы засиделись на крыше далеко за полночь, засыпая вопросами Эмиля и Джаста. В основном мы интересовались историей этого края и ее народом. Эмиль щедро уснащал свои ответы цитатами из летописей. Страна эта была населена за тысячи лет до нашей эры. «Нисколько не желая принижать значение вашей истории и тех, кто ее записывал, — продолжал Эмиль, — должен, однако отметить, что ваши историки не так уж глубоко копают; под Египтом, например, они подразумевают тьму внешнюю и пустыню. На самом же деле, Египет —
Над дальней полоской гор взошла луна. Округляясь и становясь все ярче, она вскоре повисла у нас над головой. Это было незабываемое зрелище! В вышине, чуть ли не задевая нас, проплывали легкие облачка. Как только облако перекрывало месяц, нам казалось, что оба они стоят на месте, а мы сами движемся в воздухе. Так мы сидели около часа и вдруг услышали такой грохот, словно что-то свалилось на крышу. Мы вскочили и обернулись. Перед нами стояла женщина средних лет, которая, улыбаясь, спрашивала, не напугала ли нас. Мы грешным делом подумали, что она прыгнула на крышу с парапета, а оказалось, женщина просто топнула ногой, чтобы привлечь наше внимание. Кругом стояла такая тишь, что даже этот невинный звук заставил нас вздрогнуть.
Эмиль вышел вперед, поздоровался с ней и познакомил нас со своей сестрой. Она с улыбкой спросила, не помешала ли нам. Мы сели и стали слушать историю ее жизни. У нее три сына и дочь, которых воспитывают Мастера. Младших детей она всегда берет с собой. Нам захотелось взглянуть на них. Она сказала, что сегодня вечером они должны прийти сюда; и тотчас же перед нами выросли две фигуры — мужская и женская. Они поклонились дяде и матери, затем подошли к нам, и нас познакомили. Сын был высоким, крепким, мускулистым парнем, которому можно было дать лет тридцать. Дочка — невысокая, даже хрупкая, с очень тонкими чертами лица; этой прекрасной, грациозной девушке, казалось, не больше двадцати. Позже мы узнали, что сыну шел сто шестнадцатый год, а дочери — сто двадцать девятый. Они пообещали прийти на завтрашнее собрание и вскоре спустились вниз.
Когда они ушли, мы высказали пару лестных замечаний на их счет. Мать повернулась к нам и сказала: «Все дети рождаются хорошими и совершенными. Плохих детей не бывает. Не важно, как они зачаты: безукоризненно совершенным образом или же чувственно-материальным. Ребенок, зачатый совершенным образом, вскоре узнает, что он Сын своего Отца, то есть Христос, или Сын Божий; быстро развиваясь и раскрываясь, он будет лицезреть одно только совершенство. Ребенок, зачатый чувственным способом, также может осознать себя Сыном, ощутить в себе Христа и реализовать свое совершенство, сделав Его своим идеалом. Он смотрит на этот идеал, любит и лелеет его, а затем производит на свет Христа. Ребенок рождается во второй раз, и он совершенен. Он породил изнутри себя совершенство, которое всегда в нем пребывало. Первый ребенок держался за идеал и был совершенным; второй воспринял этот идеал, раскрыл его и стал совершенным. Плохих детей нет; все—хорошие, и все от Господа». Один из нас напомнил, что время уже позднее и пора спать.
Глава 19
В пять часов утра все мы собрались на крыше храма. После обычных утренних приветствий, мы расселись кружком и по заведенному обычаю прослушали несколько отрывков из храмовой летописи. Джаст перевел их, и мы с удивлением обнаружили, что первый из них в точности соответствует 1-й главе Евангелия от Иоанна, а второй — 1-й главе Евангелия от Луки. После чтения мы сходили за Библией, чтобы сравнить обе версии. С помощью Джаста мы сличили тексты, и оказалось, что они в точности совпадают. Вскоре зазвонили к завтраку, и мы спустились вниз. После завтрака мы стали готовиться к спуску в деревню и дальнейшую сверку текста пока отложили.
Внизу собралось довольно большое число людей со всей округи. Джаст сказал нам, что большинство из них—пастухи, пасущие летом свои стада высоко в горах. Приближалось время смены пастбищ. Мы узнали, что подобные собрания всегда устраиваются накануне отправления в горы.
В деревне мы встретились с племянником Эмиля, который предложил нам немного прогуляться перед обедом. Мы давно уже хотели осмотреть окрестности и с радостью приняли приглашение. Во время прогулки «экскурсовод» показал нам в долине несколько особо примечательных мест. Их названия в переводе живо напомнили имена, встречающиеся в первых главах Евангелий. Однако их истинный смысл открылся для нас лишь по возвращении, на собрании.