Жизнь и времена Горацио Хорнблауэра, знаменитого героя морских романов С.С. Форестера

Паркинсон Сирил Норткот

Едва только Маккул был казнен, Флот Канала вернулся к блокаде Бреста, которая была временно прервана из-за сильных западных штормов. Трудно себе представить более монотонную работу, а единственной надеждой на ее облегчение было приближение весны и теплой погоды. К заслугам лорда Бридпорта следует отнести то, что блокаду Бреста он осуществлял более качественно, чем кто-либо из его предшественников. Он всегда выходил за остров Уэссан, а часто доводил флот и до самой Черной Скалы. Причем его флагманский корабль «Король Георг» обходил ее даже со стороны берега. Несмотря на это, Бридпорту не удалось перехватить французскую экспедицию в залив Бантри в 1796–1797 годах и этот случай ему потом не раз припоминали. В описываемое же время (1799–1800) в возрасте семидесяти двух лет, он уже был слишком стар, чтобы нести службу так, как от него ожидали. Капитаном флота у Бридпорта (или начальником штаба, как бы эту должность называли сегодня) был капитан сэр Эндрю Макфарлейн, способный, педантичный и… не пользующийся популярностью. Сэр Эндрю, подобно Бридпорту, верил в плотную блокаду по многим основаниям, одним из которых было то, что французский флот будет лишен возможности проводить учения. Французы начали войну с того, что убрали с флота всех старших офицеров — как аристократов и политически неблагонадежных. Они были заменены своими же подчиненными, получившими нежданное повышение, и «добрыми

республиканцами» с торгового флота. Считалось, что революционный дух сможет заменить недостаток опыта, однако битва Достославного Первого Июня опровергла эту теорию. Французский флот был еще силен численно, но плотно заперт в портах. В английском же флоте всегда существовало мнение, что после ввода в строй корабль, для того чтобы стать полноценной боевой единицей, должен провести в море около трех месяцев. Все это время команда должна была тренироваться в обслуживании парусов, стрельбах из пушек и ручного оружия. В течение этого трехмесячного периода участие корабля в сражениях считалось нежелательным. А одним из результатов плотной блокады была уверенность, что французы, выйдя в море, будут вынуждены вступить в бой уже через три часа. Обычно это означало позорное и катастрофическое поражение.

Главным же противником блокирующего флота была скука, рассеиваемая лишь теми тактическими учениями, которые главнокомандующий мог организовать. На Флоте Канала в 1800 году боевой дух был сравнительно невысок, так как последние крупные морские сражения — от битвы у мыса Сан-Висенти до битвы при устье Нила (Абукир), происходили на Средиземном море или поблизости от него. Лекарством Макфарлейна были флотские учения по маневрированию, которые опирались на воодушевляющую книгу. Джон Клерк, штатский теоретик, опубликовал свой «Трактат о морской тактике» в 1782 году и с тех пор его почитатели полагали, что адмирал Родни выиграл битву при островах Сэйнетс с этим трудом в кармане. Это утверждение было безосновательным, однако дополненное издание 1790 получило в свою поддержку весомый аргумент — одобрение легендарного адмирала. Некоторые военно-морские офицеры (и Макфарлейн в том числе) видели в трактате Клерка основной секрет достижения тактического успеха; другие указывали на пренебрежение автором двумя другими основными факторами: хорошей морской практикой и выучкой артиллерийских расчетов. Лорд Бридпорт имел собственную точку зрения на этот вопрос, однако его вполне устраивали тактические дискуссии капитанов. Споры возникали, когда старшим офицерам удавалось собраться за одним столом. Основными темами были движение по «спирали погони» и «выигрыш ветра» у противника. С улучшением погоды в апреле 1800 года, Макфарлейн получил одобрение своего адмирала провести суточные учения по парусным эволюциям, в течении которых одна из теорий Клерка должна была быть подвергнута испытанию практикой. Для целей данной публикации достаточно отметить, что один из маневров включал изменение фронта боевой линии в сомкнутом строю. Корабль командующего флотом находился в центре ордера, а два других флаг-офицера, сэр Чарльз Коттон и достопочтенный Грейвен Беркли, находились во главе соответствующих дивизионов в авангарде и в тылу. «Слава» следовала сразу же в кильватер за «Марсом» — флагманским кораблем Беркли и Сойер мерял шагами шканцы в лихорадочном беспокойстве. Наконец наступил момент, когда был подан ожидаемый сигнал. Хорнблауэр, как сигнальный офицер, доложил, что получен сигнал: «Поворот все вдруг». Правилом было (и есть), что сигнал исполняется в тот момент, когда спускаются обозначающие его флаги, а после подтверждения получения сигнала флагмана, проводится лишь подготовка к маневру. Однако Сойер забыл это базовое правило и отдал команду поворачивать корабль. Мистер Бакленд тут же указал, что это будет неправильно, а Хорнблауэр повторил это предостережение. Игнорируя замечания обоих офицеров, Сойер выкрикнул приказы в рупор и привел корабль к ветру. Пятью минутами позже «Дракон» (74 пушки) навалился на корму «Славы», снеся ей флагшток и повредив собственный бушприт. Последовала сцена общей неразберихи, сопровождаемая сильными выражениями, а дальнейшее маневрирование флота продолжалось уже без двух этих кораблей, которые вышли из строя и беспомощно раскачивались. Прошел добрый час, прежде чем они снова смогли занять свои места в боевой линии, но сразу за тем «Дракон» сигналом запросил разрешения оставить флот — его капитан, Джордж Кемпбелл, сообщил, что кораблю необходимо следовать в Плимут для ремонта. Вскоре подобная же просьба поступила и со «Славы» и Бридпорт, хоть и с неохотой, вынужден был дать обоим свое согласие.

Все это неудачное предприятие имело до удивления незначительные последствия — Бридпорт готовился спустить свой флаг, и капитан Кемпбелл был просто в восторге от перспективы провести несколько недель у берега. Поговаривали, правда, что преемником Бридпорта станет лорд Сен-Винсент, чья приверженность к суровой дисциплине, равно как и отношение к подобным оправданиям досрочного возвращения в порт были широко известны. Столкновение «Славы» и «Дракона» имело гораздо более серьезные и неожиданные последствия на борту «Славы», где Сойер вдруг посчитал себя жертвой заговора. Его офицеры специально спланировали весь этот инцидент для того, чтобы дискредитировать своего капитана. Это Бакленд убеждал его отдать команду к повороту, а Хорнблауэр подстрекал первого лейтенанта и помогал ему провести в жизнь этот дьявольский план. Во время перехода в Плимут отношения на корабле были очень напряженными, однако по прибытию в порт обстановка неожиданно несколько разрядилась.

Другие капитаны думали, что Сойер таким хитрым образом избежал тягот и скуки блокадной службы. В течение нескольких дней он наслаждался чувствами удовлетворения и собственной значимости, поглядывая на своих офицеров с благосклонностью, которая даже граничила с симпатией. Чувство облегчения, которое они при этом испытывали, передалось команде и в течение недели показалось даже, что «Слава» все-таки счастливый корабль. Однако обстановка вновь (и очень резко) изменилась к худшему, как только газеты донесли весть о назначении командующим Флотом Канала лорда Сен-Винсента. Вскоре после этого стала широко известна история о том, как один капитан воскликнул: «Не дай, Боже, чтобы Средиземноморская дисциплина была перенесена во Флот Канала!» Особенно любопытно, что эта фраза была произнесена за столом, в присутствии лорда Бридпорта, на его флагманском корабле, а тот, кто ее произнес, не получил даже выговора. Возможно, капитану Сойеру и повезло, что он не присутствовал при этом. Если бы подобные речи достигли ушей лорда Сан-Винсента, он мог бы подумать, что Флот Канала находится на грани бунта. Адмирал также мог обрушить свой гнев на капитана, который повредил свой корабль и использовал полученные повреждения в качестве оправдания для того, чтобы провести три недели на берегу. Уяснив это, капитан Сойер вновь вернулся к своей теории о том, что столкновение произошло в результате заговора офицеров. Атмосфера на «Славе» резко ухудшилась, и в ее кают-компания во время обратного перехода к Уэссану царило мрачное отчаяние.

Лорд

Сан-Винсент поднял свой флаг на рейде Спитхеда 2 мая, а 5 мая вышел к Уэссану на линейном корабле «Виль де Пари». Капитаном флота при нем был сэр Томас Траубридж, а флаг-капитаном — сэр Джордж Грей. Флот находился на позиции до 17 мая, после чего корабли стали на якорь в районе укрытия флота — бухте Тор. При этом «Слава» потеряла фор-стеньгу, что не улучшило репутации Сойера как специалиста морской практики. Уже 9 июня командующий флотом написал первому лорду Адмиралтейства, Эрлу Спенсеру, требуя, чтобы «Слава» была переведена в куда-нибудь в другое место. Это письмо стоит того, чтобы привести его полностью:

Корабль Его Величества Ville de Paris

Вблизи от Черной Скалы

9 июня 1800 г.

Мой дорогой лорд!

Полагаю, что могу без преувеличения сказать, что вполне информирован об уровне подготовки всех офицеров, которые служат под моим флагом. Некоторые из них, здесь, у Уэссана, также хороши, как те, которых можно найти на Средиземном море. Другие могли бы быть более дисциплинированны и деятельны — и это именно те, которые, как можно предположить, пользовались благосклонностью моего предшественника.

Некоторые офицеры в достаточной степени подготовлены для того, чтобы командовать линейными кораблями — как это и должно быть. Некоторые же, чьи таланты оцениваются очень высоко, на самом деле никогда в жизни не были способны воспитывать и управлять шестью-семью сотнями людей, подобных тем, из которых состоят наши команды, несмотря на то, что некоторые из этих офицеров и отличились в свое время в качестве командиров фрегатов. Полное пренебрежение требованиями дисциплины на некоторых кораблях Флота Канала длительное время было притчей во языцех. В настоящее время предприняты некоторые шаги по оздоровлению ситуации. Состояние флота, боеготовность которого до последнего времени была крайне низкой, сегодня уже несколько превышает средний уровень. Некоторые капитаны, пригодные лишь для Гринвичского госпиталя, смещены. К сожалению, остаются другие, которые не способны командовать не то, что линейным кораблем, но даже и шлюпом. Один из таких — Сойер со «Славы», который не может управлять своим экипажем, постоянно изыскивает смехотворные оправдания недолжному исполнению своих обязанностей и постоянно производит впечатление страдающего вялотекущим слабоумием, утверждая, что его офицеры составляют против него заговоры. Распущенные разговоры, которые ведутся в офицерских кают-компаниях, действительно являются бичом многих других кораблей, но я рад, что лейтенанты «Славы» пытаются, по крайней мере, исполнять свои обязанности. Идиотское маневрирование этого корабля, которое привело к столкновению с «Драконом» — вот за что Сойер должен нести личную ответственность. Если эти ошибочные маневры являются следствием плохой морской практики, то я должен полагать, что Сойер — такая же старая баба, как и сам Бридпорт. Если же, как считает Траубридж, они стали результатом попытки повредить корабль и получить таким образом возможность остаться в базе, то поведение Сойера недостойно, и он должен предстать перед трибуналом. В настоящее время уже слишком поздно расследовать эту аварию, тем не менее я вынужден просить Вашу Светлость дать указание, чтобы «Слава» была исключена из состава Флота Канала и направлена на выполнение той службы, для которой жалкие способности капитана Сойера могут быть признаны достаточными. Полагаю абсолютно необходимым распорядиться этим кораблем как непригодным для службы в боевом строю и задаюсь вопросом, должен ли его капитан и дальше сохранять свое командование.

Имею честь пребывать преданным и послушным слугой Вашей Лордовской Светлости — Сен-Винсент

Таким образом, лорд Спенсер мог снять Сойера с должности, однако письмо лорда Сен-Винсента совпало с получением депеши от сэра Ричарда Ламберта, вице-адмирала с Ямайки. Он просил прислать ему новый линейный корабль взамен «Элизабет» (74 пушки), который был построен в 1769 году, а в настоящее время признан негодным к дальнейшему несению службы. Сэр Ричард также предлагал, чтобы корабль, следующий на замену, получил приказ высадить десант в бухте Шотландца на Санто-Доминго и атаковать форт на полуострове Самана, который прикрывал место якорной стоянки, используемое испанскими каперами, оперирующими в проливе Мона. С Ямайки невозможно было неожиданно атаковать это место, так как все перемещения кораблей с этого направления были бы своевременно обнаружены, а плавание в наветренную сторону заняло бы много времени. Подход же нового корабля мог бы быть проведен незаметно для наблюдателей с Гаити, плыть бы в этом случае пришлось бы с наветренной стороны и, следовательно, повышались шансы застигнуть каперов в месте их якорной стоянки. Первый лорд решил выслать «Славу» на смену «Элизабет». Возможно, он полагал, что Сойер сможет лучше действовать самостоятельно, чем в составе флота. В любом случае, рейд на полуостров Самана должен был стать его последним шансом, а если атака провалится, Ламберту было поручено отослать его обратно в Англию. Кроме этого, «Слава» была новым кораблем, каковые и рекомендовались для посылки в Вест-Индию, а лорд Сент-Винсент не мог даже смотреть в его сторону.

Были подготовлены соответствующие приказы, один — во Флот Канала, с указанием направить «Славу» в Плимут, другие — в доки и продовольственную комиссию, с тем, чтобы она была снабжена всем необходимым на шесть месяцев плавания и, наконец, последние, предписывающий капитану Сойеру прибыть в Кингстон на Ямайке, с заходом в бухту Самана. Эти последние (и секретные) приказы были запечатаны с указанием вскрыть их по достижению определенной широты. То, что линейный корабль направляется в Вест-Индию, могло быть очевидным, однако его конкретные задачи оставались неизвестными даже Сойеру до тех пор, пока он не выйдет в море. Стоя на якоре в Хемоазе, «Слава» полнилась догадками и разговорами о дальнейшей судьбе. Многие предпочитали Вест-Индию блокаде Бреста, но третий лейтенант, мистер Хаггинс, был уже по горло сыт «Славой». Он ходатайствовал о медицинском обследовании, на котором ему удалось убедить комиссию, что его здоровье серьезно подорвано. Как он рассказывал позже, вся штука заключалась в том, чтобы «заболеть», наглотавшись табака за час до начала работы медицинской комиссии. На смену Хаггинсу прибыл лейтенант Уильям Буш, на год старше Хорнблауэра стажем.

Предыдущим местом службы Буша был шлюп «Дельфин», который нес конвойную службу между Хамбером и Северным Форлендом, так что лейтенант видел в Вест-Индии возможность продвижения по службе. Единственное, чего он не мог предвидеть, так это того, что командир «Славы» фактически безумен. Нам неизвестно, что именно лорд Сен-Винсент сказал Сойеру при их последней встрече, но это привело к полному расстройству рассудка последнего в такой степени, что он был уже не способен командовать кораблем. Многие капитаны приветствовали бы перевод в Вест-Индию, но Сойер воспринял свои нынешние приказы естественным продолжением своих неудач во Флоте Канала.