Жизнь идиота
Шрифт:
А потом как отрезало.
Стихи Отряскин любил (надеюсь, и сейчас любит).
Гарсию Лорку он читал с упоением.
Помню в его руках еще какие-то сборнички. К тому же иногда мой друг и сам уходил в «те горы и долины» – совсем недавно в ящике своего стола я разыскал целую стопку его виршей.
Я не отношу себя к ценителям поэзии. Но, по-моему, у друга выходило очень даже неплохо.
Главное, искренне.
Что-что, а руки у него всегда были на месте. Состояние дел с музыкальной техникой вызывало отчаяние. Отечественная делалась на оборонных заводах
Из-за всех этих передряг с дефицитом техники и инструментов Отряскин более чем критически относился к действительности. Меня все устраивало, а он время от времени поругивал совдепию почем зря. Строгает, бывало, рубанком очередную колонку и ругает.
Как-то он взялся пародировать генсека. Надо сказать, здорово получалось. Однажды пародист позвонил Мурашову и подобным образом что-то прошамкал.
Леха не одобрил такую лихость и сказал:
– Когда-нибудь попадешься.
Но Отряскин не попался.
А Брежнев умер.
К магниту липнут металлические опилки. В данном случае опилками явились Игорь Тихомиров и Андрей Мягкоступов. Игорь с Андреем были славными малыми. Как они нашли Отряскина, имею самое смутное представление; кажется, Игорь учился в школе вместе с Мурашовым. А работал он тогда в Учебном театре на Моховой. И Мягкоступов там подвизался монтировщиком сцены. Позднее к нашей компании присоединился барабанщик Назаренко – тоже тамошний обитатель. Ударник все время ходил с одной заботой – отсрочкой от армии. Даже в Москву поехал с челобитной. И оставил нам записку:
Я уезжаю,Всем привет!До скорой встречи.Назарет.Надо отдать РККА должное: военкомат тогда (как и сейчас) умел добавлять в жизнь огонька.
После того как были сколочены колонки, мы переехали в подвал Учебного театра. С названием группы проблем не возникло – Отряскин недолго чесал в затылке и выдал: «Джунгли». Никто против такого экзотического названия и не возражал.
Благодаря тихомировской протекции в распоряжении «Джунглей» оказалась комната, обитая дерматином. Откуда-то появилось электропианино, с грехом пополам мы настроили микрофоны.
Первой песней была «Святой устал». Стихи создал Дима Генералов. Творение впечатляло – нечто вроде блюза с довольно большим гитарным проигрышем.
Святой устал на паперти пророчествоватьИ с птицами делить последний ужин.Святой устал. Устал от одиночестваИ от того, что никому не нужен.Пел Мягкоступов. Надо сказать, и Отряскин в то время уже пробовал голос. Его фальцет мне нравился. Несмотря на то что, вообще-то, мы готовились к танцам, поэтому и набрали всяких тогдашних хитов вроде «Ветерка» (бессмертный шедевр группы «Воскресение»), он взялся за сочинение
Кроме того, заглядывало в театр много всяческого рок-народу. Некоторые потом стали отечественными знаменитостями. Приходил со свежими анекдотами Мурашов – его уже тогда забрали к себе Фоменко и Леонидов.
«Секретчики» квартировали через дорогу – в здании Театрального института, – этакие развеселые балбесы. Мне импонировал Фома (Коля классно раскатывал на папиной машине – сразу было видно, что будущий гонщик).
Всякий раз после посещения их репетиций Отряскин страдал почти физически:
– Ну кто же так играет! Они одновременно все вместе берут один и тот же аккорд!
«Секретчики» уверенно рвались к признанию, куда-то там бегали, что-то устраивали – энергии всем им было не занимать.
Наше же будущее выглядело весьма неопределенным: вот-вот в армию загремит барабанщик. Танцев не предвиделось. И вообще казалось, все не так уж и радостно складывается.
Здесь, как нельзя кстати, студенческая поросль Учебного театра разродилась спектаклем «Ах, эти звезды!». В основе лежала пародия на тогдашних (многие из них и сегодня никуда не делись!) эстрадных певцов. В ходу были Челентано, Леонтьев и Алла Борисовна. В итоге получился разухабистый фривольный капустник, который тогдашняя власть – все эти комитеты по культуре и прочее – как-то рассеянно пропустила. «Джунгли» – по крайней мере, часть состава в лице Тихомирова и, кажется, ударника – выпустили на сцену. Игорь, в строгом костюме и бабочке, весьма смотрелся в обнимку с пузатым старомодным контрабасом. Во время одного из номеров актер-студент, переодетый Утесовым, подходил к нашему басисту-контрабасисту этакой расслабленной походочкой и совершенно по-утесовски капризно требовал:
– Ну-ка, Игорек, слабай…
Игорек лабал: к восторгу зрителей гремело знаменитое «Прощай, прощай, Одесса-мама…».
Неожиданно капустник получил признание – начались концерты, непуганый народ валом повалил. Ходить тогда в Питере было не на что. Прорицателя, который предрек бы, что лет так через пятнадцать наше болото навестит «Дип Пёрпл», точно забросали бы камнями.
Эти «Звезды» нам здорово тогда помогли: все-таки выбив себе танцы в областном поселке Первомайское (Выборгское направление), «Джунгли» уверенно представлялись:
– Группа участвует в спектакле «Ах, эти звезды!».
Даже на афише написали в местном Доме культуры: приехали знаменитости.
Стояло душное лето 1983 года. Во время выступлений перед местной молодежью «знаменитости» жили там же, в ДК, в спортивном зале на раскладушках.
В местном лесу мы набросились на чернику – все были ею перемазаны.
Странно, нас ни разу не побили.
Впрочем, пришли великие времена – еще в 1981-м перепуганные власти открыли в Ленинграде рок-клуб.