Жизнь как квеч. Идиш: язык и культура

Векс Майкл

II

В идишской лексике нет особого раздела, посвященного детям ясельного возраста. Ребенка, который уже начал ходить и разговаривать, называют пицл кинд, «кроха» (ср. пицл бройт — «кусочек, крошка хлеба») или даже пицеле кинд, «крохотулька». Его словарный запас может ограничиваться лепетом вроде татеши («папочка»), мамеши («мамочка»), коше («лошадка») — а может и включать в себя стихи-потешки для пальцев, с которым мы сталкивались в главе 4:

Йиделе, Шпил фиделе, Кнак ниселе, Путер шиселе, Гробер гой. Пальчик — еврейский мальчик, На скрипке игрунчик, Ореховый

щелкунчик, Масла горшочек, Жирный гой.

Есть очень известные еврейские «ладушки»:

Патше, патше, кихелех^{72}, Ди маме гейт койфн шихелех, Шихелех вет зи койфн, Дос кинд вет ин хейдер лойфн. Лепим, лепим пирожки, Мама купит башмачки. Башмачки принесет — Детка в школу пойдет. (Если это мальчик, то вместо «детка» называют имя).

Еще есть «потягушки»: в конце первой строки мать тянет ребенка за ручки:

Ви гейт Шмереле ваксн? От азой гейт Шмереле ваксн! Какой Шмереле вырастет? Вот такой Шмереле вырастет!

Мальчиков отдавали в хейдер в возрасте трех лет (неудивительно, что на «ясельный возраст» времени особо не было); там им предстояло провести почти все дни на протяжении последующих десяти лет. Если вы найдете человека, который учился в восточноевропейском хейдере до Второй мировой войны, то узнаете из первых рук, как дети выходили из дома затемно и возвращались впотьмах (только по пятницам они приходили домой раньше), освещая себе дорогу бумажным фонариком. Почти все школьные дни, с октября по май, заканчивались так: дети становились в ряд и ждали ребе, учителя; он подходил к каждому и зажигал его фонарик. Что касается девочек, большинство из них учились читать, писать и молиться на базовом уровне; их образование не было таким серьезным, как у мальчиков, из которых растили самостоятельных евреев — то есть мальчики должны были знать, что следует делать еврею в тех или иных обстоятельствах, а также хоть немного разбираться в Талмуде и раввинистической литературе.

Такого результата учителя достигали не всегда (не у всех детей были способности и любовь к книжной премудрости; кроме того, у многих семей попросту не хватало денег, чтобы ребенок доучился до конца срока), но на удивление часто. Если мальчик покидал школу в десять лет — то есть задолго до срока, — к этому времени у него за плечами уже было семь лет учебы, по двенадцать часов в день.

Начальная школа называлась дардеке-хейдер, а каждый из ее учеников — дардеке-йингл, он же дардеке-кинд. Дардеке — от арамейского дардак, «маленький ребенок». Слово хейдер изначально было сокращением от хейдер тойре — «комната Торы», т. е. учения. Зачастую хейдер тойре представлял собой обычную комнату в доме учителя; есть множество историй о старых европейских хадорим (мн.ч. от хейдер), где поперек помещения была натянута веревка, на которой висели простыни, скрывавшие от детей учительскую кровать. До недавнего времени хейдером также называли еврейскую вечернюю школу^{73}. Обычная комната в доме на идише называется цимер или штуб, но можно сказать и хейдер, если речь идет о хейдер меюход, «личном кабинете» писателя или какой-то важной персоны: например, у судьи либо хасидского ребе.

Хейдер в значении «классная комната» упоминается в популярной поговорке ойсзогн фун хейдер («выносить сор из избы», дословно — «выбалтывать за пределами школы»). Гейн ин хейдер бай…/гейн ин [чей-то] хейдер — «досконально знать [кого-то или что-то]». Вы как бы «прошли эту школу» и выучили там все, что можно. Их бин геганген ин блюзишн хейдер, «я прошел школу блюза» — то есть вы знаете эту музыку от А до Я, что объясняет вашу извечную меланхолию.

В дардеке-хейдере учат непреложным истинам: как пишется алеф, как произносятся огласовки, как буквы соединяются с огласовками — в еврейском алфавите гласные звуки передаются на письме точками и черточками, стоящими над, под и между согласными буквами. Эту премудрость уже способен освоить и дардеке-йингл, поэтому его еще называют алеф-бейс йингл, «алфавитный мальчик».

Основной метод обучения в хейдере увековечен в многочисленных мемуарах и народных песнях; хасиды применяют его

по сей день. Поскольку все еврейские буквы — согласные, а для обозначения гласных используются диакритические знаки, то дети повторяют алеф-бейс много раз подряд, заучивая, как звучит каждая из букв в сочетании с каждой огласовкой: «комец-алеф — о, комец-бейс — бо, комец-гимел — го». Все это произносится нараспев: так учитель подготавливает почву для геморе-нигн, мелодической интонации, с которой читают Талмуд. Добравшись до «комец-соф — со», ученик возвращается к первой букве алфавита и прибавляет к ней следующий гласный звук: пасех-алеф — а, пасех-бейс — ба, пасех-гимел — га… и так далее, пока не переберет все возможные комбинации. Затем детей учат читать буквы подряд, потом — слова.

Одновременно с базовыми навыками чтения на иврите (идиш как отдельный предмет никогда не преподавался в таких хадорим) дети знакомились с простыми молитвами и благословениями, зазубривая их наизусть. Письму зачастую обучали с помощью шуре-гризл — строчки, которую ученик переписывал раз за разом, зачастую просто обводил на просвет — до тех пор, пока не получалось то, что надо. Шуре переводится как «строка», «линия», «ряд»; ди унтерште шуре («нижняя строчка») означает «итог», «вывод».

Кроме того, на примере шуре мы можем познакомиться с еврейским детским юмором. Поскольку шуре — именно прямая линия, то еврейских Шур вечно дразнили «криме» («кривая», «кособокая»). Еврейские дети, как и любые другие, бывают жестоки:

А мол из гевен а майсе, А цигеле а вайсе, А киеле а ройте, Мендл из а шойте. В этой сказке было так: Один беленький козленок, Один рыженький теленок, А наш Менделе — дурак [26] .

26

Перевод Михаэля Дорфмана.

Первые две строки — традиционный зачин еврейской колыбельной. Третья — отсылка к поро адумо, рыжей телице из девятнадцатой главы Книги Чисел: намек на искупление грехов. Четвертая возвращает слушателя на землю, точнее, на детскую площадку, где вместо «Мендл» могут выкрикнуть имя любого из нас. Издеваться над именами других — важное умение для тех, кто желает научиться квечу об окружающих, а еврейские имена годятся для насмешек не хуже прочих. Я до сих пор помню множество обидных рифмованных прозвищ: Малке — ѓалке («шарик из мацы»), Дине — маслине («маслина») или слине («слюна»), Ноте (уменьшительное от Носн, то есть Натан) — блоте («грязь»), Соре — поре («корова»), Гецл — пецл (уменьшительное от поц), Ицик — шмичик (здесь: «половой член»), Лейбл — швейбл («спичка»), Мендл — фендл («сковородка»). Эту дразнилку я даже встречал в книгах), и англоязычные дразнилки Шмул — fool («дурак») и Шмул — tool (здесь: «член»). Году в 66-м, когда наши родители думали, что их дети уже большие для таких глупостей, мы с друзьями распевали модную в то время песенку Ширли Эллис «Name Game»^{74}, заменив английские имена на еврейские: вместо «Ширли, Ширли, бо бирли» — «Мендл, Мендл, фо фендл; Банана кане („клизма“), бо бендл („шнурок“)» и так далее; зачастую мы пели это в автобусе.

В дорадиовещательную эпоху, если ребенок уже был достаточно вредным и мог сам сочинять такие стишки — значит, скорее всего, он учился уже не в дардеке-хейдере, а в обычном хейдере, то есть перед нами уже не алеф-бейс йингл, а хумеш-йингл, «пятикнижный мальчик». В хейдере дети изучали одновременно иврит и хумеш мит Раше, Пятикнижие с комментариями Раши. Очень распространенное название хумеш (мн.ч. хумошим) широко обозначает Тору как книгу со всеми огласовками и ударениями — в отличие от свитка Торы, где нет ни огласовок, ни ударений, ни знаков препинания. Мы уже несколько раз упоминали имя Раши; как видно из выражения хумеш мит Раше, Тора и его комментарии в еврейском сознании были неразделимы. Любое слово из Торы было известно не само по себе, а в комплекте с пояснением Раши; каждый мальчик из хейдера был не просто знаком с трудами Раши, но и — сам того не осознавая — мыслил как ученый XI века; согласитесь, неслабо для ученика средней школы начала XX века.