Жизнь как загадка
Шрифт:
Валентино шагнул к ней и взял ее за локти:
– Ты все слышала. Я люблю тебя, Миллер. Я всю жизнь убеждал себя, что любовь не нужна, но, к счастью, я встретил тебя и был переубежден.
Миллер пыталась унять свое сошедшее с ума сердце.
– Ты говорил, что гонки – это все, что тебе нужно.
– Это лишь подтверждает мои недостатки.
– Кажется, я была с тобой слишком резкой.
– Нет, не была. – Он поколебался. – После гибели моего отца я не хотел влюбляться, потому что убедил себя, что хочу защитить других от горя, испытанного
Миллер ощутила, как сердце замерло в ее груди. Она отчаянно хотела поверить его словам, но старые страхи не позволяли ей.
Тино нежно сжал ее ладони.
– Ты о чем-то задумалась. О чем же?
– Мне казалось, ты всегда знаешь, о чем думаю я. – Миллер слабо улыбнулась собственной попытке пошутить.
– Обычно знаю, но теперь… Я слишком боюсь угадывать.
«Боится? Валентино боится?» – удивленно подумала она. Его признание было искренним, и надежда вспыхнула.
– Ты рискуешь своей жизнью каждый раз, когда участвуешь в гонках, – произнесла Миллер.
Он рассмеялся:
– Гонки – пустяки по сравнению с этим. А теперь скажи, о чем же задумалась, детка.
Миллер почувствовала себя по-настоящему счастливой.
– Думаю, что никогда не перерасту свое стремление к постоянству, и не знаю, смогу ли каждый раз смотреть на то, как ты еженедельно рискуешь жизнью на трассе, не ощущая за это вину. Я чуть не упала в обморок, наблюдая за тобой на тренировочном заезде.
– А тебе и не нужно. Я больше не буду гонять. Я завтра же объявлю об этом всему миру.
Миллер даже не пыталась скрыть свое удивление.
– Но зачем тебе делать это? Ты же любишь гонки.
– Тебя я люблю сильнее. – Его слова заставили ее сердце подпрыгнуть.
– Но чем же ты займешься вместо этого?
– У нас с Энди есть патент на изготовление новых картов, и мы хотели бы вывести «Дикую гонку» на мировой рынок. Мне понравилась твоя идея о расширении бизнеса, и, думаю, дети, заинтересованные в соревнованиях, могли бы там тренироваться.
Миллер кивнула:
– Отличная идея.
Валентино с облегчением вздохнул, будто бы ее мнение и правда играло роль.
– Хорошо. Я рад, что тебе понравилось. Если честно, я надеялся, что смогу убедить тебя быть нашим консультантом. Мы с Энди много знаем о машинах и ни черта об управлении компанией.
– Ты хочешь, чтобы я работала с тобой? – Миллер широко улыбнулась.
– Только если ты сама… Боже, Миллер, как ты прекрасна. – Валентино прижал ее к себе и поцеловал так страстно, что мысли Миллер спутались. Затем отодвинулся, дрожа всем телом. – О чем это я? Ах да… Выходи за меня.
– Выйти за тебя?
– Прости, что у меня с собой нет кольца. По правде говоря, я так долго боролся с собственными чувствами, что теперь просто постыдно не подготовлен, но я обещаю, что исправлюсь ради тебя.
Вспомнив, как все между
Будто бы поняв ее страх, Валентино снова прижал ее к себе.
– Если тебе не нравится эта идея, все в порядке. Я знаю, у тебя есть мечты, которым ты должна следовать, и я обязательно поддержу тебя, какими бы они ни были. – Он улыбнулся. – При условии, что мы создадим большую семью. У нас будет много детей.
– Много?
– Ты говорила, что тебе не нравилось быть единственным ребенком.
– Я это ненавидела. – У Миллер закружилась голова.
– Тогда нам лучше попытаться завести больше чем одного. Вдруг ему тоже это не понравится.
И снова Миллер испугалась, что утонет в радости, но затем ощутила маленький укол сомнения.
– Подожди-ка… Ты снова добиваешься своего, как танк.
– Но в этот раз я в костюме. Это считается?
Миллер чувствовала себя и возбужденной, и напуганной непоколебимой уверенностью Тино.
– Да, пожалуй. Сейчас ты безумно красив, – заметила она.
Валентино обнял ее лицо ладонями:
– Хорошо, ты все еще обеспокоена. Выговорись.
Миллер облизнула высохшие губы и сделала глубокий вдох. Он жертвовал ради нее своей жизнью, отказывался от своей гоночной карьеры. Самое малое, что она могла сделать, – это признаться в своих страхах.
– Валентино, ты не испытываешь ко мне то же, что я к тебе, и это обязательно все разрушит. – Она попыталась отвернуться, вновь почувствовав себя несчастной, но он молниеносно прижал ее к себе:
– Что ты испытываешь по отношению ко мне, Миллер?
– Я люблю тебя. Но… – Она не закончила, и его губы впились в нее поцелуем, полным страсти и желания избавить ее от всей боли. – Хватит. – Она затрепетала в объятиях Тино, неловко пытаясь высвободиться. – Ты очень хороший. Но это не меняет главного правила отношений.
– Это какого же? – спросил Тино, целуя ее шею.
Миллер попыталась отстраниться, но его руки были слишком сильными.
– Правила, которое утверждает, что один всегда будет любить сильнее, чем другой. – Ее голос был таким тревожным, что Валентино заглянул ей в глаза:
– Никогда не слышал о таком правиле, но ты никогда не сможешь любить меня так сильно, как я тебя. Обещаю.
– Нет. – Миллер покачала головой. – Твои чувства просто не могут быть такими же сильными, как мои.
Валентино улыбнулся и прижал Миллер к стенке салона.
– Мы можем спорить об этом всю оставшуюся жизнь.
Она рассмеялась, и счастье заполнило каждую клеточку ее тела.
– Ты серьезно?
Тино сжал ее дрожащую ладонь.
– Я еще никогда не был столь серьезен. Как-то я сказал тебе, что еще никогда не встречал девушку столь же увлекательную, как гонки, но… Миллер, ты такая. Я чувствую себя живым, просто думая, что увижу тебя. И когда я вижу… – Он потряс головой, вся искренность чувств ясно сияла в его глазах.