Жизнь, какая она есть
Шрифт:
«…И больше всего на свете я хочу, чтобы ты стала моей женой. Ты – моя идеальная. Ты – весь мир для меня. Ты – все, что в нем есть хорошего.»
И тогда я выронила телефон, схватила подушку и громко, пронзительно закричала в нее. Что я натворила?! Я разрушила все!
Руки неимоверно тряслись, когда я набирала номер Наташи. Она ответила почти сразу:
– Ты как?
– Нат, я облажалась, - дрожащим голосом сказала я.
– Что произошло?
И я рассказала ей все. Все, без утайки. Как все начиналось, как продолжалось, и как закончилось.
– Ох…ть, - это было единственное, что я услышала час спустя моих сопливых рассказов. – Юль, послушай меня. Я знаю, как тебе сейчас херово. Боже, нет, не так. Я не знаю, как тебе сейчас херово, но ты не плохой человек из-за этого. Ты – это ты. Все мы имеем слабости, а этот козел просто знал их. Он знал, куда нужно надавить, чтобы сломать тебя, вывести из строя. Перестань плакать. Ты не переспала с ним, а это главное. Это ведь просто поцелуй. Главное, что ты вовремя опомнилась, детка. Ты должна все рассказать Нику. Он простит тебя, я уверена.
– Я знаю, что он простит. Но… - всхлипывала я.
– Эй, тише. Перестань ныть, - твердый голос Наташи вселял в меня надежду, что все еще не слишком потеряно. – Он приедет завтра, и ты поделишься с ним всем этим дерьмом. От начала и до конца. Он поймет тебя, я уверена. Ты не переспала с этим козлом, и это, детка, самое главное.
Я молчала, сжимая в руках одеяло. Я понимала, что не смогу рассказать это Никите.
Как, как прикажете это сделать? Никита, извини, мой папа умер, и пока я ждала тебя, целовалась с бывшим? Так?!
Я застонала, откидывая одеяло. Господи! Как можно быть такой дурой?!
Что-то в груди нестерпимо болело. Я не знаю, что это было, ведь мое сердце до сих пор лежало на полу кухни. Я никогда не задумывалась о том, как нужно поступать. Всегда действовала по наитию и оказывалась в выигрыше. Но сейчас я получила невероятный пинок под зад и очень крупный проигрыш. Я проиграла свою жизнь.
16.
Я старалась вести себя с мамой так, словно бы ничего не произошло, но от нее не укрылось, что я совершенно подавлена.
– Солнышко, что с тобой? На тебе лица нет, - она обмакнула блинчик в соусницу и поглядела на меня.
– Ничего, - покачала головой я и даже заставила себя улыбнуться.
Мама тяжело вздохнула и посмотрела на меня.
– Вы расстались с Никиткой?
– Нет, - наверное, да. После этого я останусь самой большой дрянью. – Он прилетит в воскресенье.
– Из Шанхая? – мама вскинула брови.
– Да, - я закусила губу, стараясь не расплакаться.
– Ого. Милая, из всего, что я знаю, могу сказать: он по-настоящему любит тебя. Не позволяй каким-то недомолвкам и людям из прошлого это разрушить, - она мудро поглядела на меня,
Она знает, что произошло с Русланом. Конечно, ведь моя мама – чуткой натуры человек, и за все эти годы она прекрасно изучила мое поведение. Она знает.
Вместо ответа я лишь поднялась и обняла ее.
– Пойду полежу немного, - удалось выдавить мне, когда мама обняла меня в ответ.
– Иди, солнышко.
Совершенно разбитая, я ушла в гостиную и опустилась на папин диван. Горечь буквально стояла на языке, не давая мне ни секунды покоя. Я все разрушила. Я все сломала. И теперь я могла лишь глядеть на руины своей жизни и молчать.
Молчание – единственный выход здесь. Я всегда была честной с ним, но если я лишь открою рот, то все наши отношения пустятся под откос.
Я люблю Никиту. Я люблю его так сильно, и не хочу отпускать. Никогда.
Но с другой стороны… я могла бы признаться. Могла бы, а потом бы я со слезами на глазах наблюдала бы, как он растворяется в темноте улицы, зная, что нам больше не встретиться. И это убивало похлеще дробовика.
Что же со мной не так? Мой папа умер. Я не могла выдавить ни слезинки, а вот теперь, когда в моей жизни появляется любовная драма, я превращаюсь в один сопливо-слезливый комок.
Одно мне было совершенно ясно: я должна объясниться с Русланом еще раз. Я должна найти такие слова, чтобы он понял кристально чисто – я больше никогда не буду с ним. Сердце вяло запротестовало, когда я подумала об этом. Замолчи, проклятое. Ты и так все портишь!
Убеждая себя в том, что я делаю правильное решение, я поднялась с дивана и, накинув куртку на плечи, поспешила в дом напротив.
У меня не было слов – здесь сценаристы мне не помогут. Но я верила, верила и надеялась, что они придут в нужный момент.
Я пересекла улицу в два счета и, занеся руку над дверным звонком, позволила себе нажать кнопку. Послышался топот по лестнице, а затем мистер Кленовые глаза отворил дверь. Он в полнейшем непонимании поглядел на меня, а затем я подняла взгляд на него. Взгляд, полный решимости.
– Мы должны поговорить.
Он кивнул и вышел на крыльцо.
Когда я закрыл за собой дверь, котенок решительно сказала:
– Просто хочу, чтобы ты знал: все, что произошло ранее – полнейшая ошибка.
Я кивнул. Я и сам это понял, как только увидел ее глаза – полные разочарования и ужаса. Она действительно любила этого мудака. Любила так, что я попросту не мог представить. Я больше не оказывал влияния на ее жизнь. Я был никем, и теперь я это осознал. И вот, когда осознание снизошло до меня, я решил: все будет так, как она захочет.
Маленькая частичка меня все еще продолжала надеяться на то, что Юля передумает и вернется. Может, позже. Но я буду ждать.