Жизнь, какая она есть
Шрифт:
– Не обращай внимания, просто иди. Витя уже ждет нас, - шепнул мне в ухо он, и я кивнула.
Смысла прятать опухшие глаза за стеклами очков не было. Да и весь мой внешний вид оставлял желать лучшего. Джинсы висят из-за переживаний, рукава кофты слегка растянулись, а волосы торчат кучерявым облачком из-за влажности. Но я – Юлия Лаврова, а она не сдается и не прогибается от трудностей.
Выпрямив спину и подняв голову, я встретилась глазами с Никитой – он улыбнулся мне и сказал:
– Вперед?
Мы синхронно шагнули, и тут же на нас полетел целый шквал голосов, криков,
– Юлия! Юлия! Как вы объясните просочившееся в интернет фото! Юлия! Кто был тот молодой человек?!
– Никита, Никита, пару слов…! Прокомментируйте поведение вашей невесты!
– Состоится ли свадьба? Вы все еще вместе!?
Сжав зубы до скрипа, я протискивалась через всех. Охрана аэропорта пыталась ослабить натиск, но акул было слишком много, и люди попросту не справлялись. Я абстрагировалась от всех – голоса стали белым шумом, а все вокруг расплылось. В какой-то момент рука Никиты спала с моего плеча, и я резко развернулась, чтобы найти его. И тут я увидела, как Никита бьет кулаком в челюсть стоявшему напротив него журналисту. Остальные, словно настоящие акулы, кинулись на них со вспышками, крича еще громче, словно бы Никита и тот журналист – гладиаторы на арене.
Я ринулась к Никите, хватая его за руку. Он резво развернулся – в глазах горел бешеный огонь, челюсти сжаты, зол как бык.
– Малыш! Посмотри на меня! – я схватила его обе руки, потянув на себя. – Он не стоит этого! Малыш!
В глазах Никиты начало проясняться. Он нервно облизнул губы и кинулся вперед, я побежала за ним.
Наконец, показались двери, и мы выскочили в них, наслаждаясь глотком свежего воздуха.
Никита молча тащил меня к мерседесу на обочине. Меня потрясывало мелкой дрожью, я не понимала, что только что произошло, и как с этим справиться.
Нырнув в машину, мы оба притихли. Никита смотрел в окно, а я – на Никиту.
– Что он сказал тебе..? – услышала я свой тихий, словно из вакуума, голос.
– Забудь, - сквозь зубы прошипел Никита, и я подивилась злости, возникшей в его голосе.
Поджав губы, я отвернулась к другому окну. Мимо пролетали мокрые улицы Москвы, горящие огни которых расплывались от скорости.
Дома мы были через полчаса. Поднялись в квартиру безмолвно, не смотря друг на друга. Я понимала – тот журналист сказал что-то страшное, ведь из-за ерунды, что кричали другие, Ник не стал бы так злиться.
Первым делом Никита отправился в ванную. Я слышала, как захлопнулась дверь и включилась вода. Вздохнув, я пошагала в спальню и принялась разбирать свою сумку. Письмо папы – в шкатулку. Вещи – в шкаф. Несколько фото, которые мне удалось свистнуть у мамы – на уголок зеркала. Затем, посмотрев на свое отражение, я вновь вздохнула. Кто этот человек? Где его сила и власть? Где все мужество?
В этот момент я поняла – я не позволю никому нарушить мое счастье. Да, сейчас все это зыбко. Но я ни перед чем не остановлюсь, чтобы оно вновь оказалось железобетонной крепостью.
Скинув с себя всю одежду, я пошла в ванную. Никита не слышал, как я вошла – сквозь прозрачное стекло душевой я видела его сгорбленную спину, он устало запустил руку в волосы и, повернувшись,
Я стояла, смотря на него, и чувствовала, как у меня в груди горит бешеный огонь желания все исправить и починить. Я знала – это все моя вина, и только мне браться за это дело. Я открыла створку душевой и присоединилась к нему. Он молчал.
– Привет, - тихонько шепнула я, обнимая его со спины.
– Привет, - также тихо ответил он.
– Тяжелый день?.. – закусив губу, спросила я.
– Да, немного, - признался он, и я услышала в голосе намек на улыбку.
– Поделись со мной, - прошептала я, поцеловав его в плечо.
Он развернулся ко мне и обнял, прижимая к горячей и мокрой груди. Я обняла его в ответ и положила голову на плечо.
– Прости меня, пожалуйста, за все, - сказала я, уткнувшись носом в выемку ключиц.
– Малыш, все в порядке. Просто эти слова… Я никогда в жизни не был так зол. Я хотел оторвать ему голову, выпустить кишки и обмотать их по всему залу…
Я отстранилась от Ника и заглянула в его уставшие глаза.
– Поделись со мной, - повторила я, выжидающе смотря на него.
Он глубоко вздохнул и вновь запустил пальцы в волосы.
– Малыш… - с безысходностью проговорил он.
– Никит…
– Он сказал, что ты шлюха. Обыкновенная, деревенская шлюха, раздвинувшая ноги перед обаятельным соседом, пока я – наивный лопух, зарабатываю тебе на новую шубу…
Я распахнула глаза еще шире, мой рот приоткрылся, образовав букву о.
– Да я его, блядь, засужу! – заорала я, отталкиваясь от Никиты. – Он что, совсем конченный?!
Никита вдруг откинул голову назад и засмеялся, да так громко, что показалось, будто створки душевой задрожали.
– Милая, прекрати… Естественно мы найдем его, и больше этого человека не то что писать, читать не допустят!
В меня вселился злобный душок. Тело заколотило крупной дрожью, грудь сдавило спазмом, и стало не хватать воздуха.
– Я, блядь, покажу ему, шлюха! Сам он шлюха! – кричала я, пока Никита, схватив меня и вытащив из душевой, не встряхнул.
– Милая! Юля… Послушай меня, малыш… - он посмотрел мне в глаза, и я беспомощно вздохнула, опуская руки по швам. – Я найду этот кусок дерьма и все улажу. Я не хотел говорить тебе об его словах, зная, как это расстроит тебя. Меня это попросту убило. Все грязные слова, полившиеся на тебя после фото – они ничего не знают, но судят по высшей строгости. Поэтому я думаю, что тебе не стоит давать никаких интервью – ни подтверждений, ни опровержений… Это только разогреет интерес к ситуации, а сейчас все лучше оставить так.
Я понимала – Ник, как всегда, прав. Но то, что вылилось на нас с ним в аэропорту дало мне понять – я потеряла марку, и сейчас опошлена и оболгана перед людьми. Я могу потерять работу. Могу потерять предложения от сценаристов и режиссеров…
– Хорошо, - кивнула я, взяв с крючка полотенце и обмотавшись им. – Хорошо, Никит. Я доверяю тебе.
– Умница, - он поцеловал меня в макушку. – Давай закажем что-нибудь на ужин?..
Я улыбнулась ему и вышла из ванной. Внутри все клокотало, но ничего, кроме как смириться, сделать я не могла.