Жизнь на двоих
Шрифт:
– Я убрал Софию из дворца, чтобы не рисковать ее жизнью, – признался Арен негромко. – Я устал от покушений и боялся за нее.
– Понимаю. Но это не выход. Иначе надо убирать отсюда всех, кого ты любишь, в том числе Агату с Александром. А Арчибальд? Ему в таком случае нельзя быть охранителем, он же рискует погибнуть раза два в месяц, если не чаще.
– Ты права. – Император склонил голову и невесомо поцеловал жену в лоб. – Вик… Ты уверена? Мы сейчас неплохо понимаем друг друга, можно попробовать построить нормальную семью. Я стану
Она улыбнулась с горечью и, подняв голову, ответила, глядя ему в глаза:
– Уверена, Арен.
Эпилог
Все это случилось в один день. Вернувшись с работы, София обнаружила на кровати белую лилию. Этот цветок члены императорской семьи дарили своим избранницам в том случае, если собирались жениться.
Пальцы ее заскользили по бархатным лепесткам, усиливая мягкий и пряный аромат, и сердце забилось быстрее. Неужели он все-таки передумал? Спустя полтора месяца – передумал? Или этот подарок значит что-то другое? Нет, а что еще он может значить?
София боялась поверить. Сидела на постели, сжимала в ладонях стебель цветка и почти не дышала. Тихий писк почтомага она расслышала с трудом.
Письмо! Может, Арен оставил ей не только цветок, но и записку?
Однако письмо оказалось не от императора, а от его жены.
«Я давно хотела написать тебе это, но боялась. Теперь не боюсь, потому что Арен меня поддерживает. Я все знаю, Софи. Знаю и прошу тебя вернуться во дворец. Больше между нами не будет лжи, не будет обмана, и вы сможете быть вместе…»
Строчки плясали перед глазами, расплывались, дрожали, и София никак не могла осознать, что действительно читает все это. Виктория, к которой она в последние недели начала относиться с огромной нежностью, мягко уговаривала вернуться, уверяла, что не против, хоть это и будет сложно, но они справятся. Справятся, потому что не лгут и уважают друг друга.
Дочитывая письмо, София с трудом дышала. И когда перевернула листок и увидела не карикатуру, а обычный рисунок, на котором она обнимала радостных Агату и Александра, – дышать стало невозможно. Она хлопала ртом, как рыба, обливаясь слезами и чувствуя себя одновременно и счастливой, и несчастной.
– Вано! – воскликнула София, когда наконец смогла и дышать, и говорить, и распахнула дверь комнаты. – Вано!
– Что? – раздался его голос с первого этажа, и она попросила:
– Подойди, пожалуйста.
Через минуту Вагариус, полюбовавшись на красное заплаканное лицо внучки, уже читал письмо императрицы. Закончив, он вздохнул и, отложив в сторону листок, обнял Софию.
– Я могу перенести тебя во дворец прямо сейчас, – сказал он с грустью. – Попрошу Ральфа сделать допуск, он не откажет.
– Ты… не против? – прошептала София, прижимаясь к груди своего дедушки и глотая слезы. – Не против?..
– Как я могу быть против, если все это время я
София вздрогнула и подняла голову.
– Тогда пойдем. Пойдем скорее!
Через несколько минут они перенеслись во дворец из собственной прихожей, но, прежде чем идти к Арену, София направилась в парк. Именно там гуляли сейчас наследники и Виктория.
Агата и Александр увидели ее издалека и так завизжали, кинувшись навстречу, что с окрестных деревьев срочно улетели все птицы без исключения.
– Софи-и-и-и!!! – визжали дети, обнимая ее, опустившуюся на колени, прыгая от восторга, но вскоре этот восторг сменился слезами.
– Мы тебя так ждали-и-и-и! – разрыдался Александр, и тут же заплакала Агата.
– Ты же не уйдешь больше? – захныкала девочка, вцепившись в рукав платья Софии. – Не уйдешь же?!
Она подняла голову и посмотрела на Викторию, которая стояла тут же, рядом, запыхавшаяся от стремительного бега, потому что тоже бежала к ней с такой счастливой теплой улыбкой, что София невольно улыбнулась в ответ.
– Она не уйдет, – ответила Виктория уверенно и протянула руку, помогая подняться с колен. – Никогда-никогда не уйдет.
Дети радостно завизжали, а София, ощутив внезапную волну сочувствия и неловкости, прошептала, делая шаг вперед и сжимая пальцы императрицы.
– Если ты попросишь, я уйду.
– Не попрошу. – Виктория, по-прежнему счастливо улыбаясь, кивнула на дворец. – Иди к нему скорее. Дети, Софии надо отлучиться к папе, но она скоро придет!
– Мы будем ждать, Софи! – ответили наследники хором, и она, развернувшись, почти побежала ко входу, уже не услышав, как Агата спросила у Виктории:
– Мам, ты что-то такое интересное чувствуешь, я не понимаю что. Как это называется?
– Искупление, моя радость, – сказала Виктория тихо, прижав ладони к груди – там, где билось ее сердце, наполнившееся силой и мужеством. – Это называется искупление.
Охрана впустила Софию в кабинет императора без лишних вопросов, просто открыв перед ней дверь. Девушка стремительно пересекла приемную, где уже не было секретаря – рабочий день Адны давно закончился, – и, распахнув дверь кабинета, влетела внутрь, чуть не столкнувшись с Гектором, который, судя по всему, уже собирался уходить.
Дайд, увидев ее, хмыкнул, подняв брови, а потом быстро удалился, не произнеся ни слова. Но София на него и не посмотрела – она смотрела лишь на Арена. Император, поднявшись с дивана, шел ей навстречу, глядя на нее с любовью и надеждой, и его эмоции, открытые для нее, как и раньше, полыхали радостным огнем.