Жизнь на двоих

Шнайдер Анна

– Что? Почему я?..

– Да. Почему вы ему не верите? Вы можете назвать мне причину, по которой не верите словам мужа?

Виктория нахмурилась. Надо было отвечать быстро, не задумываясь, но не задумываться не получалось – четкой причины, которая лежала бы на поверхности, она не видела.

– Ну… Я же говорила, что мой отец изменял маме…

– Это ваш отец. Вы же согласны, что он и ваш муж – разные люди?

– Да, конечно…

– Назовите мне причину, по которой вы не верите словам своего мужа, без учета отношений

между вашими родителями. Что сделал ваш муж? По какой причине вы не верите ему? Ему, а не вашему отцу.

Виктория молчала, не представляя, что сказать. Что сделал Арен? Да в общем-то ничего он не делал. Он просто никогда ее не любил, но это ведь не причина… или причина?

– Он просто меня не любит. Поэтому я ему и не верю.

Психотерапевт кивнул, словно ничуть не удивился.

– Ясно. Вы любите мужа, и поэтому вам никто другой не нужен, а он вас не любит, следовательно, ему нужны другие женщины. Верно?

Наверное, Виктория должна была обрадоваться, что ее так быстро правильно поняли. Но… что-то все равно было не так.

– Да. Вроде бы…

– А что такое вообще любовь, ваше величество? Давайте порассуждаем на эту тему. Как вы считаете?

– Арен вчера сказал то же самое, – пробормотала она, отводя взгляд. Почему-то было стыдно. – Когда я спросила, думает он, что я его не люблю, или нет. Он сказал: «Сначала надо разобраться, что такое любовь».

Силван Нест едва заметно улыбнулся:

– Вот и давайте порассуждаем, тем более что его величество солидарен со мной в этом вопросе. Что же такое любовь? Не бойтесь говорить все, что думаете. Если пожелаете, я потом тоже скажу, что думаю сам.

– Да, – Виктория кивнула, немного приободрившись. – По правде говоря, мне так было бы проще.

– Вот и отлично. Начинайте, ваше величество.

Она облизнула губы. Почему-то создавалось ощущение, что она сама загнала себя в какую-то ловушку, но в чем заключается эта ловушка, Виктория решительно не могла понять.

– Я уже говорила, что никто другой мне не нужен. Я думаю, это и есть любовь. Когда для тебя существует только кто-то один, единственный, и больше никого не замечаешь. Разве не так?

– Так. – Психотерапевт кивнул.

– Еще я думаю, что любить – это желать быть вместе как можно дольше. Скучать по человеку, когда его нет. Я… очень скучаю, когда Арена нет. А нет его постоянно.

– Согласен. Что-то еще?

– Ну… физическое влечение тоже важно.

– Несомненно. Еще?

– Много можно всего перечислять. Но главным я считаю то, с чего начала, – интерес только к одному человеку. В любви не может быть измен.

– Я вас понял, ваше величество. – Нест наклонил голову, фиксируя что-то в блокноте, и Виктории показалось, что он доволен. – Что ж, теперь давайте узнаем мое мнение. Я считаю, что очень люблю свою жену и мне действительно никто другой не нужен. Но вдруг кто-то другой нужен ей? Как вы считаете,

возможно, мне не стоит выпускать ее из дома?

Виктория удивленно моргнула, а психотерапевт продолжал:

– В конце концов, зачем ей куда-то выходить? Дома все необходимое есть, а если понадобится что-то еще, я привезу. И ей хорошо, и мне не мучиться, не ревновать. Отличное решение, как вы считаете?

Виктория молчала, не понимая, к чему он ведет.

– Я думаю, что у каждого рассуждения на тему любви есть две стороны, – сказал Нест, поднимая глаза от блокнота и глядя на нее со спокойной мягкостью. – Если вам нужен кто-то один-единственный и не нужны все остальные, другая сторона медали – это ограничение контактов своего единственного.

– Я не ограничивала мужа ни в чем! – возразила Виктория, неожиданно поняв, к чему все это говорилось. – Никогда!

– У вас нет такой возможности, потому что он император. Но представьте, что такая возможность есть и вы способны заставить его делать то, что вам хочется. Вы будете утверждать, что не воспользовались бы ею? Сегодня ваш муж с утра куда-то ушел, а вам не хотелось, чтобы он уходил. Представьте, что вы можете остановить его. Остановили бы?

Внутри ее словно что-то рухнуло и разбилось.

Остановила бы, конечно. Заставила бы объяснить, чем он занимается, почему Агаты до сих пор нет во дворце, по какой причине ей нельзя увидеть дочь. Да она вывернула бы Арена наизнанку, если бы могла!

– Да… – простонала Виктория и начала тереть заслезившиеся глаза. – Я бы… конечно, да! Мне бы так хотелось, чтобы он меня слушался! Чтобы всегда отвечал на мои вопросы! Я хочу всегда знать, где он и чем занимается, о чем думает! Но он же… я совсем ничего про него не знаю, совсем ничего!

– Получается, вы бы хотели им управлять. Это любовь?

Она молчала, продолжая тереть глаза. Не стоит этого делать, да и по статусу не положено, но это был единственный способ не разрыдаться.

– Не управлять. Я бы желала, чтобы Арен делал это все добровольно. Но…

– Но это невозможно.

– Да.

Она все-таки расплакалась, и Силван Нест протянул ей свой платок. Виктория на врача не смотрела, поэтому не знала, с каким выражением лица он смотрит на нее, но, когда он заговорил, в голосе его звучало сочувствие:

– Любовь – это доверие, ваше величество. В первую очередь именно оно. Вы не доверяете мужу, как недавно сами признались. Основных причин две. Первая – поведение вашего отца. Вторая – отсутствие любви к вам у мужа. Мы с вами постепенно разберемся в обеих.

– Значит, вы тоже считаете, что я не люблю Арена? – прошептала Виктория, вытерев лицо, и все-таки взглянула на психотерапевта. Его лицо оказалось таким же бесстрастным, как и раньше. – Я вчера спросила об этом у Анны, сестры мужа. И она сказала, что я люблю не его, а себя. Вы тоже так думаете?