Жизнь на двоих

Шнайдер Анна

Ну зачем, зачем он это сделал? Как будто любовь и преданность можно купить! Она ведь спасла Агату не ради денег, она вообще не осознавала ничего! И так жизнь свою ей отдал, еще и деньги…

– Ох… – выдохнула девушка, закрыв ладонями лицо. – Какой кошмар…

– Ну почему кошмар. – Вано пересел на кровать и погладил Софию по плечу. – Не воспринимай это настолько болезненно, Софи. Его величество просто хотел тебя поблагодарить.

– Он же спас мне жизнь! Деньги-то зачем?! Гадко это. Я же не ради денег!

–

Ты придаешь этому факту слишком большое значение, – сказал Вано ласково и, перехватив ее руку, заставил посмотреть на себя. Глаза его были теплыми и понимающими. – Как и все честные люди, выросшие не в достатке. Для тебя это сродни позору – получить деньги не за выполненную работу, а просто так. Но ты сейчас не права. Подумай о семьях погибших в эту субботу, подумай, в конце концов, о Дэйве – у него остались жена, маленький ребенок и родители. Император не способен вернуть им человека, которого они любили, но он может помочь решить кое-какие проблемы. Или было бы лучше оставить этих людей без финансовой помощи? Раз уж деньгами нельзя расплатиться за отнятую жизнь, то зачем зря стараться.

– Ну что ты говоришь, Вано…

– Я говорю, что ты тоже заслуживаешь помощи, Софи. Ты и твоя семья. Ты ничем не хуже Дэйва. Кстати, всех, кто ехал в субботу в вашем магмобиле, наградят орденом Славы, и тебя в том числе.

У Софии уже не было сил удивляться, поэтому она просто спросила:

– Ты рассказал маме о том, что собираешься подать прошение императору?

– Рассказал.

– И как она отреагировала?

Вано улыбнулся:

– Сказала, что ты будешь в ужасе, но она не против.

София, засмеявшись, прижала руки ко рту – от смеха заболели губы и грудь.

– Софи… – Вано неожиданно перестал улыбаться и серьезно посмотрел на нее. – Я очень прошу тебя кое о чем подумать.

– О чем? – спросила она с интересом – и задохнулась, услышав:

– Пожалуйста, прежде чем без остатка отдавать свою жизнь императору, подумай, стоит ли это делать.

Отдавать свою жизнь?..

– Конечно, он спас тебя, – продолжал Вано горячо и отчаянно. – И я всегда буду благодарен его величеству за это. Но это не значит, что ты теперь принадлежишь ему.

– Ты не знаешь… – прошептала она, глядя на него с грустной улыбкой. – Конечно, не знаешь… Ох, Вано… – София обняла его обеими руками, прижалась к широкой груди, в которой яростно билось сердце, и тихо сказала: – Не волнуйся, пожалуйста. Все будет хорошо. Я обещаю, что не стану совершать опрометчивых поступков.

– Я рад, – выдохнул Вагариус. Кажется, ему действительно стало легче. Вот и отлично.

И ни к чему ему знать, что нет у нее никакой «своей жизни» – а значит, и отдавать нечего.

Вано ушел, когда уже почти стемнело, и София решила немного походить по палате. Она ходила и днем, держа за руки маму и Вагариуса, и под руководством

Эн, которая объяснила, что нужно двигаться как можно больше, но без фанатизма – иначе мышцы начнут сильно болеть.

Ходить Софии было тяжело, ноги сводило, при каждом шаге кололо ступни, будто она наступала на гвозди. Постепенно становилось легче, но к тому времени, когда София смогла поднять ногу почти без боли, она уже готова была выть от натуги.

– Это пройдет через сутки, не больше, – пообещала Эн. – Ничего страшного. Просто побочный эффект после двух магических расщеплений тела.

Вот и теперь София с трудом двигалась по палате, медленно переставляя ноги и хватаясь за стены, стол, спинку кровати и стулья. Хорошо, что больничный халат не до пола, а всего лишь до колен – иначе бы она уже наступила на подол.

София стояла возле стола и как раз собиралась налить себе воды в стакан, когда посреди комнаты неожиданно стал проявляться пространственный лифт. Засветились четыре белоснежно-белые стены, и София изо всех сил вцепилась пальцами в стол, чтобы не упасть, понимая – это может быть только один человек, ведь, кроме императора, никто не способен перенестись прямо в больничную палату.

София на секунду зажмурилась, когда пространственный лифт вспыхнул в последний раз, задержала дыхание, пытаясь унять бешеный стук сердца, открыла глаза – и охнула, ощутив, как Арен прижимается к ее животу лицом, встав перед ней на колени, обнимает обеими руками за талию, и руки дрожат, и сам он дрожит, словно в лихорадке.

– Арен… – прошептала София, запуская ладони в его волосы, хватаясь за них, и покачнулась, почувствовав волну безумной радости, которая пришла к ней не изнутри, а извне. – Арен…

– Софи… – простонал он глухо, не отрывая лица от ее живота, и ей вдруг почудилось, будто он плачет.

– Ты что, ты что, – заговорила она, наклоняясь, и начала осыпать поцелуями его макушку, пахнущую так знакомо – теплым костром. – Не надо, не надо… Я же здесь, я…

Уставшие ноги неожиданно прострелило колющей болью, и София, запнувшись, стала оседать на пол, но Арен подхватил ее и встал сам, прижимая девушку к себе.

– Я еще плохо хожу, – сказала София и, подняв руку, коснулась ладонью его щеки. Она была чуть влажной. – Ох, Арен…

Он улыбнулся, глядя на нее, и от этой улыбки – и от него самого – к ней вновь пошла волна радости.

– Счастье мое, – произнес Арен тихо и ласково, садясь на кровать вместе с ней на руках. – Прости, что не зашел раньше. Ты же видишь, в каком я состоянии. Ни к чему было, чтобы это видели и остальные.

Так вот почему он не заглянул к ней днем!

– Ничего. – София тоже улыбнулась, продолжая гладить ладонью его щеку. Защитница, как же она соскучилась! – Я просто волновалась. Эн мне все рассказала, и я… боялась за тебя. Ох… – Она замерла. – За вас.