Жизнь на двоих

Шнайдер Анна

София никогда не относилась к Виктории плохо, но все же после случая с приворотом она подспудно ожидала от нее какого-то нехорошего поступка. Пусть невольного, но нехорошего. Тем более что ее величество не слишком любила нетитулованных, а сейчас находилась в их окружении.

Но Виктория на удивление не подавала никаких признаков презрения или недовольства, более того – через некоторое время она разговорилась с мамой Софии о цветах и сама будто расцвела, заалев щеками при обсуждении темы, которую всегда обожала. Синтия рассказывала

императрице о том, какие цветы она продает в своем магазине, где их берет и как содержит, чтобы они не увядали максимально долго. Виктория с интересом слушала, задавала вопросы, а потом начала рассказывать о том, какие еще цветы можно приобретать, и оказалось, что о некоторых из них Синтия действительно не слышала. И так она интересно рассказывала, что дети тоже подбежали послушать.

– Ох! – Виктория посмотрела на их любопытные лица и засмеялась. – Здесь ведь есть кое-что интересное. Видите тот большой камень? – Она указала на огромный валун, который виднелся из воды недалеко от берега. – Пойдемте, покажу.

Императрица, подхватив на руки Александра и взяв за ладошку Рози – нетитулованную девочку! – поспешила к морю. Следом за ней бежали Элиза с Агатой.

– На камне растения, – говорила она оживленно. – И там наверняка должен быть мох-вьюнок!

– Надо же, – прошептала Синтия, наклоняясь к Софии. – Такая милая девочка.

София, дивясь изменениям в Виктории, вскочила с лежака и понеслась следом за детьми и императрицей.

– Я с вами! Тоже хочу посмотреть на мох-вьюнок…

Чуть позже, когда Виктория и Синтия пошли плавать, а дети решили начать строить большой песочный замок, Вано попросил одного из слуг принести свежевыжатого сока и, пока парень бегал на кухню, произнес, садясь на соседний с Софией лежак:

– Извини меня за вчерашнее, Софи. Я был не прав. – Вагариус потянулся к ее ладони, легко сжал пальцы и продолжил: – Просто я хочу, чтобы ты была счастлива.

Она промолчала, понимая – если скажет, что ее счастье так же неразрывно связано с Ареном, как море связано с водой, а солнце с небом, Вано вновь может вспылить.

– Я неправильно судил об этой ситуации, Софи, – говорил он горячо. – Нет, не по отношению к тебе… Я понимаю, как ты относишься к императору. Но мне казалось… – Вагариус понизил голос. – Казалось, что его величество сделал это ради дочери, а теперь просто желает воспользоваться ситуацией.

София удивленно посмотрела на Вано, подумав, что иногда люди от любви и беспокойства теряют голову и не могут мыслить адекватно.

– Я был не прав, – повторил Вагариус. – Прошу, прости меня. Не сердись.

– Да я не сержусь. – Она грустно улыбнулась и, вздохнув, спросила: – Император уже говорил с тобой? Я знаю, он собирался.

– Говорил, – кивнул Вано, и на щеках его появились красные нервные пятна. – Он прав, Софи. Так будет лучше.

– Кому?

– Тебе в первую очередь.

Она покачала головой:

– Почему-то вы оба уверены, что знаете, как мне будет лучше, а я нет. Вы все решили за меня. Император вчера озвучил это мне, сегодня

тебе, ты его поддерживаешь. А меня никто не спрашивал. А зачем меня спрашивать, да?

– Софи… Он поступил благородно.

– К демонам это благородство! – огрызнулась София и, встав с лежака, пошла строить песочный замок вместе с детьми.

Совещание с торговым комитетом длилось до пяти вечера, и Арен, обрадовавшись, что у него осталось немного времени, сразу после ухода сотрудников запрыгнул в камин, и, уже вписав в формулу пространственного лифта константу перемещения, вспомнил, что не надел плавки.

Оказавшись на пляже, император огляделся – и засмеялся, заметив несущихся к нему Агату с Александром. Солнце уже садилось, и оба ребенка выглядели в его лучах немного рыжими.

– Папа! Папа!

Арен обнял обоих, сев на корточки, и, взглянув детям за спины, увидел большой замок из песка, а рядом с ним – застывших в неуверенности сестер Софии. Однако страшно им теперь не было. Им было любопытно.

Император встал, улыбаясь, шагнул вперед, поднял руку, применяя иллюзорную магию – и чуть не оглох от восторженного визга четырех детей, когда песочный замок вдруг окрасился в разные цвета – стены сделались белыми, появились окна и двери, на балконах стали расти цветы, а вокруг самого замка зазеленел целый парк с дорожками, деревьями и фонтаном.

– А-а-а!!! – прыгали дети, и он, засмеявшись от искренних радостных эмоций Элизы и Рози, сотворил еще и маленьких человечков в парке возле замка – они заходили и забегали по дорожкам, размахивая крошечными зонтиками от солнца.

– Здорово, пап! – сказала Агата громко. – А давай сюда добавим еще огненных бабочек?

– Не обязательно огненных, – хмыкнул Арен, вытягивая вперед кулаки. – Элиза, Рози, подойдите-ка поближе.

Девочки неуверенно приблизились. Они явно стеснялись, но любопытство было сильнее.

– Выбирайте, кому какой кулак. Рози, ты первая. Какой тебе кулак?

– Правый! – воскликнула малышка, и Арен разжал пальцы, вытягивая ладонь, на которой появилась большая ярко-голубая бабочка. – О-о-о!!!

Бабочка слетела с его ладони и села на плечо Рози.

– До полуночи она будет с тобой, – сказал император, наслаждаясь восторгом девочки. – Теперь твоя очередь, Элиза. – Он разжал второй кулак и выпустил на волю насыщенно-алую бабочку, которая сразу опустилась сестре Софии на макушку.

– А она там все время будет сидеть? – прошептала Элиза с благоговением, пока остальные дети хохотали, глядя на ее новое украшение.

– Нет, она будет летать вокруг тебя, – пояснил Арен, и в подтверждение его слов бабочка вспорхнула с макушки девочки, сделала вокруг нее круг, а затем опустилась на руку.

– Папа, а нам, а нам! – загалдели Агата и Александр.

Император и им создал бабочек – оранжевую и зеленую, – а потом поднял голову и встретился взглядом с Софией. Она стояла шагах в десяти от них и смотрела на него с такой любовью, эмоции ее так звенели от радости, что сердце у Арена бешено забилось.