Жизнь на грани...
Шрифт:
– Поедешь! Завтра! И еще если тебе мебель там не понравится, обустраивать дом для НАС будешь ты!
– Нет, я я я не умею!
– ага нашла отмазку. А то мне Шамик не говорил, что его сестру уже замуж можно выдавать, умеет все, что должна уметь женщина.
– Я сказал, поедешь!
– опять вздрогнула. Я уже взбесился.
– Слушай сюда. Хватит меня бояться, если не прекратишь я, буду относиться к тебе как к маленькой ясно! Перестанешь вздрагивать, и боятся, будешь равна мне! А значит, будешь делать то, что посчитаешь нужным! Нет, значит никакого интернета, компьютеров,
С минуту девочка молчала и смотрела на меня внимательным, и далеко не детским взглядом.
– Хорошо, я постараюсь!
– сказал она и выжидательное уставилась на меня. Не понял, меня из моей же спальни выгоняют? Охренеть!
– Вообше-то, это моя комната!
– Лейла сразу покраснела, забавное зрелище, кстати, и хотела встать, но мне не жалко, если ей эта комната приглянулась.
– Да, можешь и здесь спать. Я в другой лягу.
В дверях остановился.
– Спокойной ночи Лейла.
– Спокойной ночи Дамир.
– меня от ее голоса током по всему телу пробрало. Что за черт?
– И спасибо тебе.
Тогда я впервой раз услышал из ее уст свое имя и слова благодарности. И никак не мог понять, почему мне так не обходимо было это услышать!
Лейла
Он ушел. Слава Аллаху. Мне становится страшно, когда он находится со мной в одной комнате или когда я его просто вижу.
Папа говорил, что возможно скоро мне придется покинуть родной дом и жить совсем иначе, а все не понимала, иначе это как? Не хотела покидать любимый дом, своих братьев, няню...
И вот этот человек, который приходил к нам уже, его любил и отец и Шамиль, только Саид и Ислам его не терпели почему-то.
Шамиль показывал мне его фото когда-то, говорил, что Дамир хороший и честный человек, в отличие от него и их всех. Я тогда спросила его, почему он так говорит.
– Ты еще слишком мала Лейла и не осознаешь все, что творится в этом доме и за его стенами...- потрепал меня по голове и сразу начал наше занятия по русскому языку. К этой теме мы больше не возвращались, но мне казалось что брат и отец в последнее время какие-то нервные и подавленные.
Саида и Ислама в доме последний месяц почти не было, а Шамик ходил нервный и злой. Только отец часто сидел со мной в саду и долго говорил, рассказывал о чем-то. Часто вспоминал маму. И еще говорил, что скоро придёт Дамир и мне придется с ним уехать. Я не хотела уезжать, поэтому плакала, кричала, хотя знала, что ослушаться отца я не смогу и не имею права....
Как-то раз, когда мы собирались с Шамилем пойти в подвал что бы пострелять в тире отец позвал меня к себе.
– Вот.
– Отец поставил передо мной черную спортивную сумку. Я открыла ее и увидела много денег, доллары, и еще оружие. Какие-то документы, которые я не понимала и все.
– Спрячь у себя в гардеробной, и еще... Когда в дом придёт Дамир, будь готова. А если это будет ночь, он тебя разбудит, ты должна будешь быстро собраться, ничего с собой брать не нужно, кроме этой сумки! ты поняла?
– Да, папа.
– Отец поцеловал меня в макушку.
– Ступай дочка,
Когда в тире я обошла Шамика на пять очков он сдался. Тот день навсегда останется в моей памяти. Потому, что Они прощались со мной, они знали, что в эту ночь я уйду от них.
Ночью, как и говорил отец пришел Дамир, я сначала испугалась его, а потом вспомнила, что говорил отец и сделала как он, меня просил. Только доложила в сумку кредитные карты, что дал Шамиль и нашу фотографию.
Мне было очень страшно. Я молчала и боялась даже слово сказать, хотя обычно меня не заткнуть. Шамиль меня всегда "болтушкой" называл.
Мы ехали очень долго и за это время я поняла, что имел в виду отец, когда говорил, что мне придется измениться. Это случилось когда мы пересекли границу России. Эти люди, они совсем другие. Я не про внешность говорю, я про их поведение. Я видела девушек, которые оголяли свои ноги и никто им и слова не сказал, наоборот мужчины смотрели на них, и хотели с ними...эмм...с ними ну вы поняли. Но эти девушки не их жены, а они не их мужья.
И эти девушки еще и курили. На кого не глянь почти у каждой сигарета в зубах. А еще они не носили предметы своей веры, а если носили, то это не мешало им вести себя подобно путанам... По привычке посмотрев на часы, начала поворачиваться на восток, склонилась к коленям, а потом поняла, что именно про это говорил папа.
Я должна забыть, что я мусульманка, должна забыть, как молиться, забыть законы Шариата, и писания Корана. Папа сказал и просил прочитать, что-то о России. И я читала, люди здесь в большинстве православные и что? Мне придется стать такой же, как они? А разве я не буду за это проклята и в судный день не попаду в ад? Нет, тогда лучше вообще забыть, что такое религия.
А как эти девушки ходят в штанах? В них же неудобно, ноги как-будто скованны, и почему замужние женщины смотрят на других мужчин? Разве их Иисус не говорил, что прелюбодеяние это грех? А может я что-то перепутала?
Сейчас я лежала, как оказалось в его постели и заняла его комнату. Почему он кричит на меня? Разве я что-то делаю не так? Мне иногда так страшно становится, что я боюсь описаться. И еще мне придется, есть свинину. Дамир привез из магазина почти всю еду с ней.
О, Аллах! Я буду гореть в аду за это. Свиньи это самые грязные животные в мире и мне пришлось, есть пищу из них. Фууу, меня тошнило.
Папочка, я хочу к тебе, к братьям. Я скучаю. Мне не хватает Шамиля, он так весело всегда смеется и рассказывает мне на ночь сказки. Я хочу, что бы ты ляг рядом со мной и рассказал еще что-то о мамочке.
Папа, Дамир сказал, что я должна обустроить дом для нас. Наверное, я должна сделать так, как говорила Ирийя, послушать мужчину, и если он просит обустроить дом, значит, мне нужно увидеть его настоящего и сделать дом для нас пристанищем уюта и покоя.
Саид всегда говорил, что если бы не обстоятельства я со своей манерой любопытства стала бы первоклассным шпионом... и прекрасной женой, потому что смогу изучить привычки своего мужа моментально, потому что вижу людей такими, какие они есть.