Жизнь на кончиках пальцев - 2
Шрифт:
— Ну и что? — возмущению девушки не было предела. — Мне нужно выковыривать его из скорлупы ложечкой, как делаете это вы?!
— Именно так и нужно, — кивнула учительница. — Не колотить яйцом об стол, не сдирать скорлупу, а аккуратно срезать верхушку специальным ножиком и есть специальной ложечкой!
Лицо Леночки озарила ехидная улыбка:
— Мы, балетные, не едим желтки! — провозгласила торжествующе.
— Вот и не ешьте! — казалось, еще минута, и мадам Марта зааплодирует. — Но выньте аккуратно! — чеканила каждое слово. — Ложечкой! И положите
Леночка спрятала за спину надкушенный персик, сезон которых только начался:
— Вы меня научите как надо?
— Если нужно — то научу. Покажу и расскажу.
— А можно и мне поучиться? — робко попросила Милочка.
— Отчего бы и нет? — довольно усмехнулась учительница.
Перед отъездом Тимур Халфин попросил её объяснить дочери правила поведения за столом. Но упомянул, что девушка весьма своенравна и обидчива.
— Справлюсь, — мадам Марта в себе не сомневалась.
Прошло пять дней с момента отъезда Халфина.
Людмила и Леночка заметно оживились в надежде, что их заточение на вилле с возвращением Тимура закончится.
Если Милочка к безвылазному сидению в периметре виллы относилась философски, помня слова любовника о том, что все делается во благо, хотя и задавалась время от времени вопросом: во благо кого или чего, то Леночка, вроде бы и занятая весь день, время от времени пыталась взбунтоваться.
— Ну почему мы не можем пойти в город погулять? — вопрошала в сотый раз.
— Отец беспокоиться о нас, — спокойно отвечала Людмила. — Мы здесь чужие. Не знаем ни города, ни менталитета его жителей. Нам нежелательно выходить одним.
— Почему одним? — удивлялась девушка. — Пусть Петя с нами пойдет. Или вон мадам Марта, — рассмеялась, — даже лучше, если мадам Марта! С нею точно никто связываться не станет!
— Почему ты так решила? — не поняла Милочка. — Она слишком строга с тобой? Придирается?
— Нет, — пожала плечами девушка, — не придирается, но спорить и возражать пропадает желание, как только она посмотрит, — оживилась: — А вообще-то мадам Марта очень интересная бабка! И о многом мне рассказывает, кроме уроков.
— Ну какая же она бабка? — рассмеялась Людмила. — Ей всего-то лет пятьдесят, не больше!
— Вот я и говорю — бабка! — для четырнадцатилетней Леночки все, кому было за сорок, автоматически становились бабками.
— А о чем она рассказывает? — Милочка не стала акцентировать внимание на чьем-то возрасте. Тем более что ей было любопытно, чем же таким смогла увлечь ученицу мадам Марта.
— Да о разном, — задумалась девушка, — о Боге. О том, как жили в старину, — уточнила, — когда она еще была молодой.
Людмила расхохоталась. Судя по всему, учительница Леночки родилась примерно во второй половине прошлого века. Для девушки шестидесятые годы были стариной. Но тут же стала серьезной. Вот эти разговоры о Боге. Как
К бассейну, у которого в шезлонгах загорали Людмила и Леночка, шла мадам Марта, пожелавшая составить им компанию.
— Я не помешаю вашей оживленной беседе, барышни? — учительница посмотрела на загорающих через верх солнцезащитных очков.
— Конечно нет! — Людмила приподнялась на локте.
— А мы только что о вас говорили, — простодушно сообщила Леночка. — Расскажите нам о Боге!
— Да что о нем говорить? — мадам Марта укладывала на топчан свое жилистое тело. — В Бога нужно верить и Его нужно любить, — добавила: — Впрочем, я не за тем к вам подошла, — помолчала немного. — Тимур Айдарович задерживается. Велел передать и попросить вас не волноваться.
— Но как же так?! — Леночка подпрыгнула на топчане. — Вы говорили с папкой? По телефону? А почему я не могу дозвониться?! Никакого ответа! Только автоответчик сообщает, что абонент вне зоны! — в два прыжка оказалась рядом с топчаном мадам Марты: — Дайте ваш телефон! Я хочу поговорить с папкой!
Учительница все так же лежала, не делая ни одного движения. Словно не орала рядом с нею во все горло разъяренная девушка, чьи требования она и не собиралась выполнять.
— Я вас ненавижу! — Леночка с несвойственной её хрупкости силой, ухватилась за край топчана, стоявшего у самого бортика, и перевернула его, отправив учительницу в подкрашенную голубую воду.
Как ни в чем не бывало, словно она только и пришла для того, чтобы искупаться, мадам Марта выбралась по лесенке из бассейна, накинула на плечи тонкое парео и, не взглянув ни на Леночку, ни на Людмилу зашагала к вилле.
— Вот ведь гадина! — шипела девушка. — А я о ней так хорошо думала!
— У мадам Марты, наверное, есть причины поступать так, как она поступает, — пыталась вразумить и успокоить ученицу Людмила, — и не стоит менять мнение о человеке, если тебе не понравилось какое-то его действие. Тем более, если не знаешь подоплёки и причин поступка.
— Все я знаю! — не собиралась сдаваться Леночка. — Они все такие! Вначале влезут в душу, сделают вид, что ты им не безразлична, а потом — ударят исподтишка!
— Ты сейчас о ком говоришь? — осторожно переспросила Милочка.
— О ней! — девушка ткнула пальцем вслед удаляющейся мадам Марте. — И о Дианке, конечно! Такая же предательница подкожная!
— Лена, очнись! — Людмила вскочила с топчана, схватила девушку за плечи, встряхнула. — Чем же Диана тебя предала?!
— Она отбила у меня Сережу! — сбросила руки с плеч. — Вечно тыкает меня носом в то, что мне учиться в школе не нравится! Вечно выпячивает свою персону на уроках в танцклассе! Думает, что она талантливее меня?! Мстя её выбрала в партнерши на выпускной для Истомина! Вот бы хотелось мне узнать, как она станцевала?! Ножки целые остались?! Не разъело перчиком?!