Жизнь на кончиках пальцев - 2
Шрифт:
— Нужен мне этот ублюдок! — Звездинская вспомнила о причине сердечного приступа. — Аборт сделаю, едва очухаюсь!
— Ну не скажите, — покачала головой женщина. — В вашем возрасте беременеют только от любимых. Какой тут ублюдок?
Мстислава задумалась.
Много лет назад она, еще выступая на сцене, сделала аборт. И не очень переживала по поводу того, что не стала матерью. Правда, спустя год после начала романа с Гассертом, подумала, что ребенок сподвигнет женатого любовника бросить семью и жениться на
Из этой затеи у Звездинской ничего не вышло. Беременность все не наступала, а гинеколог, к которому она обратилась спустя какое-то время от начала безуспешных попыток, поставил диагноз: вторичное бесплодие. Сказал, что зачатие возможно только после длительного и весьма болезненного лечения.
Ни тратить драгоценное время, ни, тем более, подвергать себя процедурам, от которых еще не известно будет ли толк, Мстя не желала. А потому на идею с беременностью плюнула и принимать противозачаточные препараты прекратила, посчитав бесплодие неожиданным бонусом в получении сексуального удовольствия.
И вот, спустя много лет, случилось то, чего она не ожидала совершено.
Мстислава прекрасно понимала, что отцом будушего младенца может быть, как Гассерт, так и Истомин. Сексуальный контакт с разницей во времени в пару дней, у неё был как с первым, так и со вторым!
Но что там сказала эта «накрахмаленная тётка»?! В её возрасте беременеют только от любимых! Гассерта она никогда не любила! А вот Сереженьку — да.
— Я подумаю над вашими словами, — пробормотала Звездинская, чувствуя, как под действием микстуры, начинают слипаться глаза.
— Подумайте, — кивнула медсестра. — А пока — поспите. Вечером принесу бульон. Нужно начинать понемногу кушать, — вышла из палаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.
— Ну что там? — в сестринскую снова заглянул хирург, оперировавший Мстиславу.
— Не волнуйтесь, — улыбнулась женщина. — Думаю, все будет в порядке.
— Я знал, что вы найдете общий язык, — довольно усмехнулся. — Теперь эта дамочка до самой выписки под твоим контролем! Чтобы никаких эмоциональных всплесков! Никакой агрессии! Подпишет бумаги о том, что не имеет к клинике претензий, и пусть катится на все четыре стороны! — строго посмотрел на медсестру. — Я все понятно изложил.
— Понятно, — кивнула, — все сделаю.
Дренажи, катетеры и прочие приспособления о которых не принято даже упоминать в приличном обществе, были удалены на третий день после операции во время ежедневного осмотра и перевязки, с каждым днем становившейся все более тугой.
Мстислава не могла дождаться, когда ей подадут зеркало и разрешат посмотреть на себя.
И, не смотря на приказ врача воздержаться от бурного проявления эмоций, заорала во все горло, увидев свое отражение на пятый день после операции.
Её лицо, покрытое
— Вы что наделали?! — Мстислава оттолкнула руку медсестры, державшую зеркало.
— Не волнуйтесь, голубушка, — успокаивал хирург, — это нормально. И это пройдет, — разозлился на себя за то, что оправдывается перед этой бабенкой: — Да и потом, вы ознакомились с возможными последствиями и подписали все документы еще до начала операции! Нужно было читать внимательнее и думать, прежде чем ложиться под нож! — повернулся к медсестре: — Обычная терапия шестого дня! — быстро вышел из палаты.
— Не нужно так расстраиваться, — увещевала медсестра, накладывая на лицо какие-то мази. — Это нормально и действительно скоро пройдет.
— Когда?! — в глазах Звездинской заблестели слёзы. — В училище через неделю начнется отбор на следующий год. Я не могу там показаться с такой рожей! — о груди и ягодицах Мстислава в этот момент даже не думала. Тем более что формой и упругостью, как первых, так и вторых, осталась довольна. Боль почти ушла, а небольших синяков под одеждой не видно. Другое дело — лицо!
— Через неделю никак не получится, — покачала головой женщина. — Вам бы в реабилитационный пансионат на месячишко. За это время при надлежащем уходе восстановитесь, и будете выглядеть, как двадцатилетняя девушка.
Мстислава прекрасно понимала, что «доить» Лёшика до бесконечности ей вряд ли удастся. Гассерт и так оплатил ей три операции! Если она еще попросит денег, он может и дать, и отказать.
— К сожалению не получится, — всхлипнула от жалости к себе Мстя. — У меня больше нет денег.
— Можно попросить у отца ребенка, — кивнула на живот Звездинской медсестра.
— Он не богат, — покраснела, демонстрируя смущение, — и к тому же моложе меня. Я и так в смятении. Не знаю, как он воспримет новость о ребенке.
— Ну хорошо, — казалось, что женщина прониклась проблемами пациентки. — Есть один способ, но утверждать, что получится и давать гарантии я не стану. И в любом случае, мое имя не должно нигде фигурировать.
— Договорились! — глаза Мстиславы радостно блеснули. — И скажите, пожалуйста, как вас зовут? Вижу, что вы очень хороший человек, а имени вашего не знаю.
— Роза Львовна, — улыбнулась медсестра, присаживаясь на табурет у постели пациентки и приступая к изложению своего плана.
— Ну что же, госпожа Звездинская, — в палате стоял врач, держащий в руке кипу каких-то документов. — Оплаченное время пребывания в клинике истекло, и вас, после подписания некоторых бумаг (употреблять слово — документов, он поостерегся), доставят на борт теплохода, и совсем скоро вы будете дома.
— Давайте, — протянула руку Мстя.