Жизнь на кончиках пальцев - 3

Новка Маруся

— Договорились-то, договорились, — не стала спорить Мстислава, — но ты должен свести меня с врачом!

— С каким еще врачом? — недовольно уточнил Гассерт. — Насколько мне помнится, ты здорова, как конь!

— Не строй из себя идиота! — вспылила Мстя. — С гинекологом, к которому возил! Мне пора начинать следить за беременностью повнимательне! На учет становиться!

— Вот и становись! — гаркнул Лёшик. — Как все бабы! В обычную клинику по месту жительства! У меня без твоих хотелок дел по горло! Или хочешь попасть в список моих личных

врагов?! Так это запросто! И я изыщу возможность превратить твою жизнь в такой кошмар, что небо с овчинку покажется!

— Почему ты со мной говоришь в таком тоне? — обиженно пробормотала Мстислава.

— Потому что по-другому до тебя не доходит! — последовал ответ. — Ты только и знаешь, что повторять бесконечно: дай! Дай! Дай! И я выполнял все твои капризы до того момента, пока ты сама не решила внести изменения в наши, давно устоявшиеся, отношения.

— Ты о моей беременности и желании выйти замуж за Сергея? — наконец-то догадалась Мстя. — Но ведь ты сам настоял на том, чтобы я не вздумала сделать аборт! Сам пообещал помощь и поддержку в будущем! Я ведь не собиралась бросать тебя!

— Ну да, — хмыкнул Алексей, — только каждый раз морщилась и кривилась во время близости, словно это не я к тебе прикасаюсь, а какой-то обоссаный бомж из подворотни. Или думала, что я этого не замечу?!

Мстислава думала именно так. Она не предполагала, что её отвращение к сексу с Алексеем, станет для него столь явным.

Тем временем, любовник, на этот момент уже бывший, продолжил, став на удивление спокойным:

— Славочка, мы были вместе много лет. И нам было комфортно и хорошо до последнего времени. Теперь наши пути расходятся. Живи и не тревожь меня звонками. Давай сохраним добрые воспоминания друг о друге. Ты меня поняла?

— Да чего уж тут непонятного?! — Мстя ткнула в кнопку отбоя с такой силой, что едва не проломила экран телефона.

Она была в бешенстве! За свою немалую жизнь Мстислава бросила несчитанное количество мужчин. И никогда не задумывалась, какую боль им причиняет. И вот настал момент, когда бросили её!

Звездинская, не желая больше валяться в постели, заспешила на кухню. Заварила любимый чай с ромашкой и мелиссой. Села за стол. Задумалась.

Она ничего не потеряла от этого разрыва, кроме гипотетической возможности обращаться к Гассерту за мелкими услугами и необходимости ублажать его в постели!

По большому счету, сбываются все её мечты! Молодой, красивый, который к тому же совсем скоро станет богатым, муж! Имя и влияние в балетных кругах, которые она, несомненно, сохранит! Вторая, после директорской, должность в хореографическом училище! А если брать во внимание её роль — то и первая! И совсем скоро у неё будет ребенок! Ребенок от любимого! Ну и кто посмеет сказать Славочке, что её жизнь не удалась?! А Гассерт? Да пошел он к черту! Процитировала классика: арап сделал свое дело — арап может уйти! Рассмеялась и на цыпочках побежала в спальню. Замерла у кровати, словно о чем-то

вспомнив. Вернулась к столу, на котором лежала сумочка.

Вынула еще пахнущий дерматином новенький паспорт. Открыла на второй странице.

Лёшик выполнил обещание! Теперь всегда и для всех Мстиславе Звездинской будет тридцать пять!

Швырнула паспорт на стол, метнулась к зеркалу. Уставилась на свое отражение:

— И я хочу увидеть того идиота, который позволит себе усомниться!

Из овала напольного зеркала на Звездинскую смотрела моложавая красавица. Быстро развязав пояс капота, сбросила его на пол. Повернулась к зеркалу в профиль. Уставилась на едва заметный животик. Погладила ладонями вместилище младенца. Прошептала:

— Теперь, малыш, ты можешь расти так, как тебе хочется. Прятаться больше нет нужды. Мамочка о тебе позаботится.

Снова укуталась в мягкий велюр капота и нырнула в постель.

Ей нужно отдохнуть и, возможно, поспать.

Сергею она позвонит вечером.

Или уже завтра.

Пусть немного поволнуется и понервничает, думая, чем же занята его беременная будущая жена.

* * *

Дикое напряжение последних дней, сопровождаемое невозможностью уснуть больше чем на четверть часа, привело к тому, что Сергей Истомин проспал до вечера, следующего за похоронами дня.

Голова гудела, словно с похмелья, хотя вчера Сергей выпил не боле трех рюмок. Он не любил крепкие напитки, а для мужчин на поминальном столе была только водка. Качественная и дорогая, но от этого не менее нелюбимая. Пить, как все женщины, кагор, было неприлично. Да и никто не стал предлагать Истомину вино.

Сергей тяжело поднялся. Посмотрел в окно, за которым уже сгустились сумерки. Подумал, что нужно пойти к матери. Узнать, как она.

Он не застал Эльзу ни в спальне, ни в столовой. Не было её и в кухне.

Сергей подумал, что будет странным, если Эльза пошла в отцовский кабинет. Но больше помещений в квартире не осталось.

Эльза сидела на полу, заваленная грудой бумаг и внимательно перебирала документы.

— Мам, что ты делаешь? — удивился, уставившись на мать.

— Пытаюсь понять, что нам оставил твой отец, — Эльза отложила в сторону прозрачный файл. — Через три дня нам привезут свидетельство о смерти и можно начинать заниматься делами. И к этому моменту мы должны быть во всеоружии.

— Какими делами, мама? — голова все еще гудела, и Сергей никак не мог взять в толк, о чем говорит Эльза.

— Завещания нет, — разъяснила, — а это значит, что мы с тобой, сыночек, единственные наследники в равных долях. Как только вступим в права наследования, обналичим все активы и займемся продажей квартир. С агентством по продаже недвижимости я уже созвонилась сегодня. И эту квартиру могу показать сама. Но владельцем вот этой, — швырнула под ноги Сергею файл, — являешься ты. Так что, хочешь, не хочешь, а её продажей придётся заниматься тебе.