Жизнь на кончиках пальцев - 3
Шрифт:
Милочка радовалась тому, что Звездинская не впала в истерику, узнав, что Лена заболела, не стала метать громы и молнии, угрожая отчислить девушку, нарушившую режим и распорядок училища, а вняла голосу разума, прислушавшись к доводам коллеги.
А основным постулатом в призыве к здравомыслию стала фраза, что у руководства училища могут возникнуть проблемы и не малые, если кто-то прознает, что одна из учениц «умудрилась подхватить» крупозное воспаление лёгких. Начнутся проверки, начнется «шастанье посторонних» по общежитию и танцклассам. Начнется недоумение и непонимание
Так что будет лучше, если Халфина выздоровеет дома, под присмотром отца, который пока не намерен устраивать скандал. Но это только в том случае, если Звездинская сама не спровоцирует выяснение отношений и не начнет угрожать девушке отчислением. Потом Лена просто вернется в училище и все забудут о происшествии, как о страшном сне.
Тем более что сейчас Мстиславе есть чем заняться и уж совсем незачем нервничать.
Звездинская внимательно выслушала доводы Милочки. Кивнула в ответ и пообещала подумать. Впрочем, думать ей было о чём кроме болезни Халфиной. Никакого конкретного ответа Мстя не дала, но и вопрос об ученице больше не поднимала. А потому Людмила успокоилась, насколько это в принципе было возможно, и продолжала жить и работать, постоянно ожидая от Мстиславы удара в спину и радуясь, что еще один день прошел без скандала.
Вечером, получив на прощанье просьбу от всех учениц передавать привет Леночке, быстро бежала на улицу, где её уже ждал автомобиль.
Понимая, что в девять Лене уже нужно спать, неслась верх по лестнице, едва успев раздеться:
— Как прошел сегодняшний день? — изображала лицом веселье и радость, глядя на лежавшую в постели осунувшуюся ученицу.
— Плохо прошел, — бурчала Леночка. — У меня скоро жопа треснет от этих уколов, — морщилась.
— Не треснет, — Милочка улыбалась. — И что за слово такое: жопа? Можно как-то по-другому сказать.
— Можно, — соглашалась Леночка, — но от этого жопа не перестанет быть жопой. Как её не назови, — уточняла: — Ну, так сколько этот коновал меня еще мучить будет?
— Ты уже знаешь, что курс лечения рассчитан на двадцать один день, — снова и снова повторяла Людмила. — Прошла неделя, так что осталось еще две. И ты снова будешь здорова.
— Снова — здорова, — бормотала Леночка. — Стих получился, — меняла тему: — Как там Дианка?
— Беспокоится и скучает, — изо дня в день говорила Милочка. — Привет передает. И все девочки тоже передают тебе приветы.
Леночка улыбалась. Она не слишком нуждалась во внимании одноклассниц, но то, что они беспокоятся и передают приветы, ей почему-то нравилось и как-то даже согревало.
— Посидите со мной, пока я усну? — просила девушка, стараясь придать голосу жалобные нотки.
— Конечно, моя хорошая, — кивала Людмила и придвигала к кровати стул. — Почитать тебе?
— Угу, — бормотала Леночка, — «Ловца во ржи». Интересно, Дианка тоже читает эту книжку?
— Думаю — да, — Милочка открывала книгу на том месте, где они остановились вчера. Понимала, что чтение продвинулось всего-то на пару страниц.
Убедившись в том, что подопечная уснула, покидала её спальню, за дверью которой уже ждал Тимур. Людмила помнила, что в каждой из комнат есть видеонаблюдение, но все равно каждый раз вздрагивала, увидев стоящего справа от входа Халфина.
— Поужинаем? — предлагал Тимур.
— Я не голодна, — качала головой Милочка.
— Зато я голоден, — приводил неоспоримый аргумент.
— Тогда идем, — опиралась на согнутую в локте руку.
Людмила уже знала, что в доме кроме самого Халфина постоянно живет несколько человек, но никогда, ни утром, ни вечером, ни с кем не пересекалась. Что происходило здесь днем — не имела понятия.
Во сколько бы пара не уснула, ровно в шесть и Людмила, и Тимур были на ногах. И в половине седьмого садились в машину.
Ровно в семь Милочка входила в училище.
И так изо дня в день…
Мстислава нервно перелистывал бумаги, лежащие на столе.
Собралась кипа документов, требующих её прочтения и подписи. Но она не могла сосредоточиться ни на одном. Голова была забита совсем другими проблемами, которые не решались, а если и продвигались к вожделенному финалу, то не так быстро и не тем путём, как хотелось Звездинской.
Начать с того, что Истомин не приехал к ней ни на следующий день после похорон, ни через день. И даже не торопился созвониться.
Выждав два дня, сгорая от нетерпения и неизвестности, Мстислава сама набрала номер любовника:
— Я долго еще должна тебя ждать? — в голосе звучали капризные и недовольные нотки.
— Я был занят, — коротко ответил Сергей.
— Занят? — удивилась. — Позволь полюбопытствовать — чем?
— Внутрисемейными проблемами, — вздохнул. — Нужно побыть с мамой.
— И когда решатся твои внутрисемейные проблемы? — полюбопытствовала Мстя. — Насколько мне помнится, то совсем скоро твоей семьей станем мы с ребенком! Или ты уже забыл данное тобой же обещание?! Или передумал?!
— Не забыл и не передумал, — ответил после нескольких секунд молчания. Добавил: — Я встречу тебя завтра после работы. Нам нужно серьезно поговорить.
— Хорошо, — Мстислава постаралась, чтобы её голос звучал как можно спокойнее, но почувствовала, как напряглись руки, как забилось сердце. С некоторых пор фраза: нам нужно серьезно поговорить, вгоняла её в ступор и не сулила ничего хорошего.
Она думала о том, что по собственной глупости и беспечности стала зависима от чужих решений. И ладно бы только Гассерт! Тому по должности положено решать и навязывать свою волю вне зависимости от того, что хочет другой человек! Но сейчас она сидит и ждет когда изволит заявиться этот мальчишка, которым она намеревалась крутить, как цыган солнцем!
Звездинская уже не понимала, почему ей приспичило вообще выйти замуж?! И тем более за юнца, который, по большому счету, ей в сыновья годится! Нет бы, оставить его в любовниках, порезвиться, пока не надоест, а потом завести нового!