Жизнь на кончиках пальцев
Шрифт:
Вечером, когда в небе уже взошла луна, под едва слышный стук капель дождя в окна детдома, лежа рядом с новой знакомой, Леночка протянула руку и коснулась щеки соседки:
– Меня Леночка зовут. А ты – Диана?
Не говоря ни слова, Диана кивнула в ответ.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
«Какие же непонятливые эти взрослые!» – думала Леночка, – «Решили отчего-то, будто Диана не умеет разговаривать! А она умеет! Просто говорит на другом языке!»
Каком? Леночка не знала. Но
Вскоре Леночка выучила, что означает то или иное сочетание звуков и стала говорить так же. Девочки прекрасно понимали друг друга.
Воспитатели обратили внимание на то, что речь Леночки стала что называется «портиться» очень не скоро.
– Нормально говорила, когда попала к нам, – жаловалась воспитательница младшей группы детдомовскому врачу, – а сейчас чирикает что-то непонятное, как и её подружка.
О проблеме с речью у Дианы врач знала давно. Она даже подумала о том, что девочку было бы неплохо показать логопеду. Но что толку от этого «показывания»? С логопедом нужно заниматься! А такая штатная единица в детдоме не предусмотрена! Так что пусть все будет так, как есть! У многих детдомовских деток проблемы посерьёзнее!
– Приведи ко мне завтра эту новенькую, хорошо? – попросила врач.
– Да какая она новенькая, – усмехнулась воспитательница, – скоро уж полгода, как к нам поступила.
***
– Расскажи мне о чём-нибудь, – попросила Леночку врач, когда на следующий день воспитательница привела девочку в её кабинет.
Леночка молчала, не понимая чего от неё добивается эта пахнущая свежестью женщина в накрахмаленном белом халате и такой же шапочке.
– Хорошо, – вздохнула врач, – стишок расскажи! Ты же учил стишок к новому году? – Леночка кивнула, – Вот его и расскажи. Я слушаю.
«Ну стишок, так стишок», – подумала девочка и оттарабанила требуемое без единой запинки.
– Вот видишь, ты прекрасно умеешь говорить на нормальном языке! – констатировала очевидное врач, – Так почему же ты стала «чирикать» как твоя подружка? Вам так проще общаться?
Леночка снова кивнула. А что тут скажешь? Ведь и так все понятно!
– Ты понимаешь, что оказываешь своей подружке «медвежью услугу»?! – начала говорить врач, но тут же сообразила, что девочка не имеет представления о том, что за такая услуга медвежья, и перефразировала:
– То, что вы с Дианой сдружились – это очень хорошо! И пока нет никакого значения, как она говорит. Здесь, в детском доме, её никто не даст в обиду. Но вы через три года покинете эти стены. Вас переведут в интернат! И к этому времени Диана должна говорить, как все! Речевой аппарат, – врач снова подумала, что применяет мудрёные для четырёхлетнего ребенка слова, но «переговаривать» не стала, повторив, – речевой аппарат Дианы в полном порядке! Нужно только чтобы ты обращалась к ней на «нормальном языке» и она мало-помалу станет говорить так же. Иначе, в чужом
– Какие? – поинтересовалась Леночка.
– Её станут обижать и дразнить, – развил мысль врач.
– Не станут, – насупилась Леночка.
– Это еще почему? – удивилась врач.
– Если только попробуют, я их всех убью!
Врач едва не «подавилась» следующей, приготовленной фразой.
Воспитательница испуганно охнула.
Женщины решили не заострять внимание ребенка на только что сказанном, и врач, сглотнув комок, застрявший в горле, переспросила:
– Так ты обещаешь, что будешь учить Диану говорить нормально?
– Обещаю, – Леночка вложила ладошку в руку воспитательнице. Пора было возвращаться в группу. Диана, наверное, заждалась её.
***
Обещание, данное врачу, Леночка сдержала. Правда, прошел не один месяц, прежде чем Диана начала говорить более-менее членораздельно и понятно для окружающих.
К пяти годам Диана уже болтала вовсю! Никто и никогда не мог бы даже предположить, что чуть больше года тому назад её считали если и не немой, то с явной задержкой речевого развития. Впрочем, не исключено, что так и было.
***
Дети играли на поляне позади детского дома, когда однажды, прохладным майским утром, к главному входу в здание, по широкой асфальтированной аллее, подъехал роскошный чёрный автомобиль.
Из машины, дождавшись пока водитель распахнет дверцу, выпорхнула дама.
Она была в узком чёрном, как и машина, платье. В шляпе и кружевных перчатках. Солнцезащитных очках, закрывающих пол-лица. Туфли на шпильке такой высоты, что было непонятно, как дама вообще может в них просто стоять, завершали образ.
Дама высокомерно поджала губы, ярко накрашенные красной помадой, оглянулась, явно недовольная тем, что её не встречают с оркестром.
Но из детского дома уже бежал навстречу даме пухленький немолодой директор.
– Вы собрали детей, как я просила? – поинтересовалась дама.
– Да-да! – закивал директор, – Старшая группа на прогулке позади здания!
– Идёмте, – дама, не дожидаясь пока за ней последует директор, зашагала вперед. Было ясно, что здесь она не впервые.
– Дети, встаньте! – дама протянула вперед руки, повёрнутые ладонями верх, и сделала движение, словно приподнимала невидимое облако.
Ребятишки, еще недавно играющие кто во что горазд, словно завороженные подчинились приказу.
– Постройте их по росту! – отдала следующую команду дама воспитательнице, и повернулась к полянке спиной, не желая смотреть на то, как перепуганные непонятностью происходящего дети, станут «сортироваться» согласно чужому велению.
Выждав несколько минут, будучи полностью уверенной, что её команда выполнена, дама обернулась и уставилась на шеренгу ребятишек, на которых были надеты только трусики, не смотря на довольно прохладное майское утро.