Жизнь напрокат
Шрифт:
– Здесь давай, - бормотнул он сонно и первым полез развязывать штаны.
Я долго не мог справиться с узлом шнурка, что держит пояс портков на талии вместо резинки, а когда, наконец добрался куда требовалось, то не преминул мотнуть брызгалкой в сторону сапог Кульмы. Снизу донесся характерный звук струи воды, льющейся сверху на что-то твердое.
– Червяка держать разучился, косорукий?
– обиженно вскрикнул Кульма и заехал локтем мне по плечу. Нормально так приложился, меня аж отшатнуло. Равновесия, чтобы упасть я не потерял, но в то место, где я мгновение назад писал, в бревна сарайного сруба с
– Ух ты!
– выдохнул во тьме Кульма и, натужно крякнув, скомандовал: - Быстро в сарай!
Получив толчок в спину, поддерживая на ходу развязанные штаны, я ввалился в сенник. Кульма проворно захлопнул за нами деверь.
– Кульма?
– донесся недовольный голос из глубины постройки.
– Я, - ответил мой провожатый, усмиряя шумное дыхание после шухера.
– Чего топаете как кони?
– В Стяра кто-то копье швырнул!
Глава 6
Они обступили меня со всех сторон, окружив сивушным дыханием. В темноте я не мог определить кто есть кто, зато смог пощупать короткое древко и холодный, острый наконечник орудия покушения. Попади такая хреновина мне в спину и капут котенку…
– Какого хрена ты делаешь?
– горячо и кисло дыхнул мне в лицо Бур. По дрожащему голосу стало понятно, что его потряхивает от ярости.
– Делаю что?
– наморщив лоб, спросил я.
– Сам в себя копья кидаю?
– Ты видел кого-нибудь?
– Затылком в темноте? Нет, не видел.
– От амбара бросали. Там кусты, не разберешь, - спокойно сказал Кульма.
– Рука уверенная, копье насилу выдернул.
– Эй, как там тебя, Сковильд, выйдите с Брандом, гляньте у амбара. А мы с Завидом у конюшни пошарим, - быстро проговорил Бур.
– Кульма, за Стяра головой отвечаете с Прастом. Сидите здесь и ждите. Приготовьте оружие.
Вчетвером, один за другим парни выскользнули из сарая, а я только сейчас осознал, что глупое озорство иногда бывает жизненно необходимо в нашем грустном бытии. Не считая удара по голове и попытки разговорить у пыточного столба, это второе посягательство на мою драгоценную тушку. В первый раз выручил пистолет, а в этот - член общества охраны и силового давления на рядовых приверженцев пожить в средневековой обстановке.
– Не забуду, Кульма, спасибо.
– Спаси чего?
– не расслышал или не понял тот.
– Бо, - ответил я, на самом деле испытывая к боярскому дружиннику глубокое чувство благодарности.
– Если б ты меня не толкнул, эта штука пришпилила бы меня к стенке как бабочку.
– Вовремя ты мне сапог обоссал, - мрачно отозвался Кульма и хмыкнул.
– Дольше не сгниет, - подбодрил я и полез к себе наверх, почти физически ощущая ледяное жало между лопаток.
До самого утра в сарай никто не входил. Кульма все это время прободрствовал сидя внизу с коротким копьем на коленях. Праст с топором примостился в углу сарая и в полглаза следил за воротами. Ничушка дрых как бурый мишка в январе и участия в событиях не принимал. Все вернулись с неумолчным петушиным ором, когда на моих часах значилось пять и солнышко нагло заглядывало в продухи под крышей.
– Никого, - устало ответил Бур на немой вопрос Праста.
– Следы есть. В кустах, как ты и говорил, Кульма. Пробовали взять,
– Кто это мог быть?
– почесав под бородой, хмыкнул Праст.
– Стяр, ты, случайно, не догадываешься?
– Ни разу, - ответил я, глядя в свод крыши и мечтая еще чуток вздремнуть.
– Какая теперь разница?
– А может это твои дружки балуют?
– Откуда бы им знать, что я тут с вами в сене барахтаюсь?
– буркнул я с высоты и задумался. Могли проследить? Могли. Легко. Мы не скрывались. Тот же Хриба обещал меня прикончить если еще раз встретит. Тут полно народу было на причале и в шалмане этом придорожном. Так что как версия звучит вполне себе состоятельно. Хрибу я хорошо запомнил и двух его спутников узнаю, когда увижу. Никого из них я вчера не заметил, но и особо в лица и не вглядывался.
– Почему ты решил, что копье летело в тебя, а не в Кульму?
– Если бы оно летело в меня, я бы уже был за кромкой, - Кульма проткнул трофейным копьем воздух над своей головой.
– Говорю, бросок был дельный, так не каждый сумеет.
Бур пронаблюдал за Сковильдом и Брандом, которые молча сняли с себя пояса с оружием и завалились на примятые их телами места, всем своим видом показывая, что намерены немного вздремнуть.
– Отдыхаем, - тряхнул головой Бур и тоже стал избавляться от пояса.
– Лунь скоро разбудит нас. Поедим и тронемся.
Вместо Луня нас разбудил какой-то жилистый, щетинистый дед с натруженными до красноты лапами и голым, испачканном торсом.
– Мне б сенца, - робко проговорил дедка, не ожидавший увидеть в безобидном сарае группу крепких, вооруженных мужиков, продравших глаза с его появлением.
– Пожевать?
– грубо хохотнул Кульма.
– Коню дать...
– Бери и проваливай, - дозволил Бур, потягиваясь во весь рост в вертикальном положении.
Мужичок шустро сграбастал охапку сена и выскочил из сарая.
Восемь утра. Солнце за незакрытой дедом дверью уже вовсю свирепствует, обещая жаркий денек. Не выспались все, за исключением юного Сашкиного холопа. С помятыми, заспанными рожами наш отряд проследовал для утреннего омовения к большой бочке возле хозяйского хлева. Водица оказалась совсем не теплой, но свежести лично мне не придала никакой, только рубаху зря измочил.
После посещения уборной в виде глубокой ямы с переброшенной через нее доской, находящейся все за тем же хлевом, личный состав завалился к Луню. Вчерашний жирный банкет, когда мухи над столом лопались от сытости повторять не стали по причине отсутствия достаточной суммы грошей. Свои доллары я Луню даже предлагать не стал. Заход получился скромным, в объеме поделенном на десять от давешнего. Чутка пожевали разогретого на углях мясца, немного выпили душистой медовухи, чтобы прийти в себя и освежить голову.
– Ты подозрительно спокоен для того, кто недавно избежал смерти, - работая челюстями, сказал мне Завид.
– Если бы каждый раз, когда я избегал смерти, этот хм… стакан наполнялся золотом, я бы уже жил на собственном острове с пальмами посреди бирюзового моря.
Вот ни разу не соврал. Жизнь Андрюхи Старцева могла пресечься раз десять на вскидку. Я допил из деревянного кубка, с сожалением перевернул посудину вверх дном и поставил на стол. Завид одобрительно выпятил нижнюю губу.