Жизнь одного химика. Воспоминания. Том 2

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ ЛЕНИН И БОЛЬШЕВИКИ В 1917 ГОДУ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ ОКТЯБРЬСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ МОЯ РАБОТА В ВОЕННОМ СОВЕТЕ

ГЛАВА ШЕСТАЯ ГОЛОДНЫЕ ГОДЫ В ПЕТЕРБУРГЕ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ АРТИЛЛЕРИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ И ЕЕ «ПОЛИТРУКИ»

СОЗДАНИЕ ГОСУДАРСТВЕННОГО ИНСТИТУТА НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ (ГОНТИ)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ СЛУЧАЙНЫЕ ВСТРЕЧИ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ЛЕТ

ПРЕОБРАЗОВАНИЕ ВСНХ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ МОЯ ЗАПИСКА О РАЗВИТИИ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

РАБОТА ПО ВОССТАНОВЛЕНИЮ ХИМИЧЕСКОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

ВОПРОСЫ ВНЕШНЕЙ ТОРГОВЛИ И ПЕРВЫЕ ВСТРЕЧИ С КРАСИНЫМ

МОЯ ПОЕЗДКА ЗАГРАНИЦУ С МИССИЕЙ ОТ ПРАВИТЕЛЬСТВА

ГЛАВА СЕДЬМАЯ ВСТРЕЧИ

В ЛОНДОНЕ

ПОЕЗДКА В БЕЛЬГИЮ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ ПЕРЕГОВОРЫ В ПАРИЖЕ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ ПЕРЕГОВОРЫ В БЕРЛИНЕ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ НА РОДИНЕ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ РАБОТА В НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОМ ОТДЕЛЕ ВСНХ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ ОТНОШЕНИЯ ВНУТРИ ПРЕЗИДИУМА ВСНХ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ ЗНАКОМСТВО С ГОРЬКИМ

ВОЗОБНОВЛЕНИЕ НАУЧНЫХ РАБОТ

ПЕРЕГОВОРЫ С ГЕРМАНИЕЙ ОБ ИЗГОТОВЛЕНИИ ЯДОВИТЫХ ГАЗОВ

СОЗДАНИЕ «ДОБРОХИМА»

ВСТРЕЧИ С ТРОЦКИМ И ТРЕНИЯ ПО СЛУЖБЕ

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ МОЕ УСТРАНЕНИЕ ИЗ ПРЕЗИДИУМА ВСНХ И НТО

СОЗДАНИЕ ИНСТИТУТА ВЫСОКИХ ДАВЛЕНИЙ

ГЛАВА ВТОРАЯ ЮБИЛЕЙ 35-ЛЕТИЯ МОЕЙ НАУЧНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

МОИ ОТНОШЕНИЯ К БАЙЕРИШЕ ШТИКШТОФ ВЕРКЕ

ГЛАВА ПЯТАЯ КОНЕЦ СТАРОЙ АКАДЕМИИ НАУК

ГЛАВА ШЕСТАЯ АРЕСТ ПРОФЕССОРА ШПИТАЛЬСКОГО

МОИ СТОЛКНОВЕНИЯ С ЮЛИНЫМ И С КУЙБЫШЕВЫМ

РАБОТЫ И НЕПРИЯТНОСТИ В ИНСТИТУТЕ ВЫСОКИХ ДАВЛЕНИЙ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ ПРОЩАНИЕ С РОССИЕЙ

ПРИЛОЖЕНИЕ:

РЕЧЬ В. Н. ИПАТЬЕВА НА ЧЕСТВОВАНИИ 35-ЛЕТИЯ ЕГО НАУЧНОЙ РАБОТЫ (15 мая 1927 года).

СНз сн2 ОН +? н2 + сн3 СОН

СОДЕРЖАНИЕ:

notes

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

В. Н. Ипатьев (1942 г.)

В.Н. ИПАТЬЕВ

ЖИЗНЬ ОДНОГО ХИМИКА'

ВОСПОМИНАНИЯ

ТОМ П: 1917—1930

НЬЮ ИОРК

ПАМЯТИ НЕИЗВЕСТНОГО ХИМИКА

The English edition of the MEMOIRS by V. N. Ipatiev, now being prepared, will be published by the Stanford University Press and edited by the Hoover Library of War, Revolution and Peace, which has the exclusive right to publish my Memoirs in all languages except Russian—on the conditions laid down in our agreement.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГОДЫ РЕВОЛЮЦИОННЫХ ПОТРЯСЕНИЙ

1917—1921

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ПЕРВЫЕ ДНИ РЕВОЛЮЦИИ

Последние дни февраля 1917 года в Петрограде были очень тревожны, так как начались забастовки на разных заводах, изготовляющих военное снаряжение. 22-го февраля военный министр Беляев созвал совещание из начальников Главных Управлений; он пригласил также и меня, как председателя Химического Комитета. Цель этого заседания была совершенно непонятна, — разве только для сообщения нам, что мы находимся накануне больших беспорядков, которые могут привести к развалу всего государства. В своей речи Беляев выявил себя вполне растерянным человеком, совершенно не знающим, что предпринять ему самому, и что мы должны делать при развивающихся непредусмотренных событиях. Насколько он был растерян можно было заключить из того, что он предложил развести мосты, чтобы воспрепятствовать проникновению рабочих из Выборгского района и Петербургской стороны в центр города; ему тотчас-же заметили, что реки скованы льдом и эта мера не имеет никакого смысла.

В воскресенье, 25-го февраля, я возвращался домой

вечером около 11 часов от академика архитектуры Григория Ивановича Котова, который жил в доме музея барона Штиглица. На улицах была полнейшая тишина, и, кажется, ничто не предвещало событий, которые на другой день разыгрались на улицах Петрограда. Утром в понедельник, 26-го февраля, я был вызван по телефону дежурным писарем моего Химического

Комитета, находившегося на Песках, рядом с казармами Волынского и Егерского и др. полков. Он мне передал, что в гвардейских полках началось восстание, и что находящийся на службе Химического Комитета полк. Шнегас, который шел на работу, остановлен солдатами и избит, а возможно, что и убит. Писаря Химического Комитета предлагали мне не приезжать на службу и остаться дома. Я приказал шоферу поставить автомобиль в гараж, а сам решил пойти пешком в Главное Артиллерийское Управление, которое находилось на другой стороне Невы. Я совершенно спокойно прошел через Литейный мост, на котором народа не было больше, чем в обыкновенное время, и, придя в Управление, прошел прямо к начальнику А. А. Маниковскому для выяснения создавшейся обстановки. Занятия в Управлении шли своим чередом, и в зале заседаний, напротив кабинета начальника, шло очередное заседание II отдела Комитета под председательством генер. Якимовича.

А. А. Маниковский сам не знал, что происходит в городе, и его телефонные звонки не помогли ему выяснить картину происходящих беспорядков. Но по мере того, как стали прибывать в Управление различные служащие, стало выясняться, что уже многие воинские части вышли из повиновения, а некоторые офицеры убиты. В Управление пришел английский военный аташе полк. Нокс, который тоже подтвердил о начавшихся больших беспорядках в городе. Через некоторое время начали доноситься звуки выстрелов, все учащавшиеся, и сильный гул приближающейся толпы.

Когда из окон второго этажа Управления стала видна двигающаяся толпа, я вместе с полк. Ноксом спустились в вестибюль узнать, что происходит на улице. В это время солдаты с выстрелами ворвались в вестибюль и начали отбирать холодное оружие офицеров Управления. Так как я, как генерал, имел шпагу, не имеющую никакого боевого употребления, то солдаты ее не взяли. Произведенными выстрелами в приемной комнате был случайно убит один штатский японец, который пришел в Управление по военным заказам; я и Нокс увидали первую жертву революции, он лежал на полу обливаясь кровью. В тот момент я совсем не думал, что другая шальная пуля легко могла отправить меня по той же дороге, куда ушел и японец. Мы вышли из главного под’езда Управления на Литейный проспект и увидали, что он весь был запружен толпой. К нам подошли солдаты и несколько рабочих. Судя по хорошей одежде и по разговору их нужно было считать высоко квалифицированными рабочими одного из больших петербургских заводов. Я не могу припомнить всего разговора, который имел место, но помню, что Нокс спросил их, что они думают делать дальше, на что получил очень неопределенный ответ.

Я вспоминаю тоже, что я на их запрос указал, где находится дом министра внутренних дел Протопопова, и они решили направиться по этому направлению. Мой разговор с рабочими и солдатами произвел на них такое впечатление, что они пришли к заключению, что я могу быть им очень полезен для организации дальнейших революционных действий. Один из рабочих, как сейчас помню его красивое симпатичное лицо, прямо настаивал: «возьмем генерала с собой». Легко понять мое изумление и даже ужас, когда я услыхал такое предложение; конечно, я поспешил незаметно ускользнуть назад, в здание Управления, пользуясь случаем, что их внимание в это время было приковано к разговору с полк. Нокс.