Жизнь по чужим лекалам

Рудалёв Андрей

Гламур часто трактуется как иллюзорная привлекательность, искусственно сконструированный образ, который своей гипнотическим лоском призван подтолкнуть нас к бесконечным походам по магазинам и отслеживанию немотивированных тенденций моды. Он провоцирует обильное слюновыделение при фразе: «толстый, толстый слой шоколада», который на поверку выходит толщиной с дюйм. Это важный механизм индустрии потребления.

В прямом же смысле это «пошлость». Пошлость, махровая, непролазная, пошлость филистерская, мещанская — фарфоровые слоники на комоде. То с чем веками боролась отечественная культура, а именно с засильем пошлости. Конечно, без сомнения это тоже одна из составных и необходимых частей культуры в общем ее понимании, но эта маргинальная часть всегда должна быть управляема, находиться в определенных рамках,

ограничена. Сейчас же мы наблюдаем безбрежное море, давно игнорирующее, какие бы то ни было границы. Мы видим подмену понятий, ведь когда система ценностей неустойчива, это очень даже несложно сделать. Вот и получается, что для молодого поколения — гламур — это вау! Вау, супер — без вариантов.

Гламур — это и широчайший спектр юмористических передач от «Аншлага» до КВН и «Комеди Клаба» на канале «ТНТ». Меру пошлости в них я не берусь обсуждать, да и разве это меняет как-то дело. Культура как бесконечный капустник, который все шире и шире распространяет свои щупальца — тоже примета нашего дня. Зрители-участники шоу реагируют лишь на знаки, которые им подают, чтобы они принялись восторженно аплодировать — собачки Павлова. Вечная карнавальная ночь без какой-либо возможности наступления нового дня.

Гламур — глянцевая индустрия, пресловутое «лицо с обложки» и неестественные фотомодельные стандарты. Здесь главное чтобы костюмчик сидел и все было с иголочки, а остальное — дело плебеев. Человек года, человек месяца, недели — чем больше сменяемость, тем выше оборот, в обществе потребления это важно. Ты должен хотеть, должен желать, вопить еще-еще! А перед тобой уже рисуются новые недостижимые высоты общества vipов, небожителей с Рублевки.

И не надо говорить о толерантности. Мол, кому что, по принципу супермаркета, где главное выбор, ассортимент. Но приглядитесь, именно выбора вам никакого и не оставляется. Гламур — коммерческий продукт, ориентированный на спрос, именно поэтому он предельно агрессивен, он подчиняет себе все прочее пространство без остатка. Это слон в посудной лавке, которого, по какому-то недоразумению запустили туда, и уже никто не знает, как остановить бесчинство.

Может быть гламур, как многие сейчас утверждают — это свободный образ жизни, свободное искусство, призванное раскрепостить человека от шор стереотипов и комплексов? Да, свободное. Свободное от каких бы то ни было норм морали, эстетических требований. Там нет никакой эстетики — сплошная подделка, имитация. Суп быстрого приготовления, только быть может еще в более яркой упаковке. Иллюзия свободы, водящая в другую, многим более жесткую зависимость: игра на страстях, человеческих слабостях погружающая в уды порока.

Да здравствует кризис!

Международный финансовый кризис у нас — это какое-то древнее языческой божество, выползшее изо льдов на землю. Никто не знает что это, как его отвадить и победить. Более того, никто точно не знает реален ли он на самом деле или нет. А может быть это просто фантом, грандиозная афера? Попытка масштабной национализации или желание компенсировать за гос- и личный счет каждого расходы своего бизнеса?.. Последняя агония капитализма?

Все наши самые топовые корпорации, по сути, обычные МУПы или ГУПы полученные однажды за здорово живешь во владение. Периодически то истинный собственник проводит демонстрацию силы, то современный хозяин требует новых вливаний на развитие дела и страхования рисков. В одном из номеров «Новой газеты» (№ 81 от 30 октября 2008 года) приведен список претендентов на помощь от государства, кто и какие миллионы желает заполучить из казны. Современные нищие, стоящие на госпаперти — это мультимиллионеры, всякие дерипаски-потанины-вексельберги. У них как у «сирот» из «Двенадцати стульев» аппетит отменный, в один присест они сожрут с десяток пенсионных фондов, в то время как всем остальным поднимут планку пенсионного возраста.

Я не экономист, поэтому буду рассуждать банально и примитивно, ведь в нашем тоталит…, извините, толерантном обществе любая точка зрения имеет право на жизнь.

Кризис, если он есть на самом деле, явился как нельзя кстати. Это лакмусовая бумажка, которая многое должна проявить и о многом рассказать.

Компьютер, подключенный к всемирной паутине, легко может словить пакет вирусов, если

нет надежной преграды на их пути, и тогда его работа блокируется. Все капиталы, начиная от Стабфонда, заканчивая мошнами пресловутых олигархов, известно где. Но профанному наблюдателю думается, что экономика должна быть не только открытой, но в тоже время автономной, способной при необходимости работать за счет собственных средств. Ее же у нас попросту нет, есть только трофеи, захваченные при разграблении советской империи, да дикое поле, расчищенное за последние два десятилетия.

Как, впрочем, нет и сильной и действенной власти. Те хмурые дядьки, которые говорят грозные слова из щелей телевизионных ящиков, на самом деле страдают хроническим бессилием. Как-то Владислав Сурков на встрече с молодыми писателями сетовал, что все плазменные телевизоры поставляются в страну контрабандой, и беспомощно разводил руками при этом. Премьер Владимир Путин грозил из Северодвинска антимонопольной службе из-за немотивированно завышенных цен на авиационное топливо, обещал даже кадровые решения. Ситуация обнажилась через несколько месяцев, когда сотни людей буквально насильно поселили в аэропортах. Потом уже президент перехватил эстафету и обратил внимание на топливные цены, но воз и ныне там. Да, собственно, зачем что-то делать, это крайне затратно и рискованно, надежней и эффективней выступать с заявлениями на камеру. Научилась это делать и местная власть то, надувая пузырь под названием «Социальная карта Северодвинска», то, заявляя о поддержке бизнеса, отозвав явно непроходной документ и оперируя виртуальными цифрами, взятыми с потолка.

Нас пугают тем, что от кризиса не застрахован никто, пострадают и простые люди. Как же иначе, если утром начальника бранила жена, весь день потом его подчиненные будут летать по коридорам. Но именно простым людям не так страшен кризис, как его малюют. Динамика цен и без того будет идти только в одном направлении. И пусть нефть подешевеет хоть в десять раз, старые запасы бензина по прежней цене будут продаваться бесконечно долго.

Простым людям кризис мало страшен, потому как он не принесен им ничего того, к чему бы они не были готовы, иммунитет ко всем катаклизмам выработался. Кинет государство, отобрав последнюю копейку, вместо зарплаты — подачки по 200 рублей, вместо качественной водки — тошнотворный денатурат, какая разница, нам не привыкать. Эти самые «простые» и без того по всем сложившимся условиям не призваны доживать до пенсионного возраста, кончина каждого — лакомый джек-пот. Пропагандирующим господствующую идеологию социал-дарвинизма эффективным менеджерам высокого полета давно уже понятно, что содержать народонаселение страны экономически не выгодно. Вместо этих брюзжащих и на что-то претендующих иждивенцев намного проще нагнать ватаги гастробайтеров, а страну, порезав, как Африку, по линейке вместе с недрами и остатками местного населения сдавать в аренду.

Во всем этом жупеле кризиса самое важное — возможность прочувствования момента истины, который может наступить при определенном стечении обстоятельств. Люди должны очнуться и выйти из вегетативного и зомбированного состояния, наплевать на унизительную стабильность. Должны обрести свой голос, как шахтеры, которые со своими касками в начале 90-х были реальной силой, с которой считались. Тогда это будет безусловная победа и тогда кризис принесет чаемое обновление.

Мы скатываемся куда-то не туда, многие это понимают, но по какой-то инерции против воли тянемся в этом сомнительном направлении. Кризис позволит на время остановиться, оглядеться по сторонам и понять где же мы все-таки находимся.

Фраза «Пусть сильнее грянет кризис!» пришла спонтанно, сама собой. С ней, бесконечно прокручиваемой в мозгу, я приехал из первопрестольной, и уже после в газете «Завтра» прочел «Песню о кризисе» замечательного поэта Всеволода Емелина:

Что, финансовые монстры, Сдулись ваши Доу-Джонсы? Ваши ценные бумаги, РТСы и Насдаги? Что, порадовались чуду? А теперь бегите к пруду, Наподобье бедной Лизы. Пусть сильнее грянет кризис!