Жизнь поэта
Шрифт:
Как-то вечером, осенью, Пушкин был с женою у Смирновых. Прислушиваясь к завыванию ветра, он сказал, вздохнув: «Как хорошо бы теперь быть в Михайловском!..» Смирнов предложил ему поехать вместе в деревню.
Наталья Николаевна, услышав их разговор, воскликнула: «Восхитительное местопребывание! Слушать завывание ветра, бой часов и вытье волков! Ты с ума сошел!» И залилась слезами...
Совсем недавно, в декабре 1970 года, в архиве Гончаровых найдено было доселе неизвестное большое письмо Пушкина, адресованное брату жены Пушкина Д. Н. Гончарову.
Эта редчайшая находка - письмо, написанное рукою поэта в 1832-1833 годах в связи с рождением первой
«...Я Вас попрошу одолжить мне на шесть месяцев 6000 рублей, в которых я очень нуждаюсь и которые не знаю где взять...
Семья моя увеличивается, мои занятия заставляют меня жить в Петербурге, расходы идут своим чередом, и так как я не считал возможным сократить их в первый год своей женитьбы, долги так же увеличились...»
Письмо свое Пушкин закончил горестными строками:
«Я не богат, а теперешние обстоятельства мои не позволяют мне заниматься литературным трудом, который давал мне средства к жизни. Если я умру, жена моя окажется на улице, а дети в нищете. Все это печально и приводит меня в уныние...»
* * *
П. В. Нащокин. С портрета работы неизвестного художника.
3 ноября 1831 года Пушкин выехал в Москву для архивных изысканий по «Истории Петра» и устройства своих денежных дел. В этом ему обычно помогал большой друг его последних лет, Павел Воинович Нащокин, у которого он и останавливался в Гагаринском переулке, 4, ныне улице Рылеева.
Человек независимый, с тонким художественным вкусом, не чуждый и литературных интересов, Нащокин был близок Пушкину как человек «ума необыкновенного и доброты несказанной».
Современники говорили о нем, что он «не потерялся ни разу душою, не изменил ни разу ее благородным движениям, умел приобресть невольное уважение достойных и умных людей и, с тем вместе, самую искреннюю дружбу Пушкина, питавшего ее к нему, преимущественно перед другими, до конца своей жизни».
Нащокин был товарищем брата Пушкина, Льва Сергеевича, по университетскому Благородному пансиону. Друзьями Нащокина были: М. И. Глинка, В. А. Жуковский, П. А. Вяземский, Е. А. Баратынский, Н. М Языков, Н. В. Гоголь, П. Я. Чаадаев, знаменитый актер М. С. Щепкин.
Нащокин нравился Пушкину широкой натурой, даже своими странностями. Жизнь его «состояла из переходов от разливанного моря (с постройкой кукольного домика в несколько тысяч рублей) к полной скудности, доходившей до того, что приходилось топить печи мебелью красного дерева». Он нравился и Гоголю, который, работая над «Мертвыми душами», придал черты характера Нащокина одному из своих героев, Хлобуеву.
Большой прожектер, Нащокин, будучи при деньгах, как-то задумал и осуществил оригинальную затею: построил в миниатюре дом и комнаты, в которых жил он сам и Пушкин, наезжая в Москву из Петербурга.
Эта удивительная миниатюра - копия комнат нащокинской квартиры - сохранилась до наших дней. Она находится во Всесоюзном музее А. С. Пушкина в бывшем Царском Селе, носящем сегодня имя поэта.
Посетители музея всегда с большим интересом рассматривают эту миниатюру и мысленно переносятся в обстановку комнат, где жил у Нащокина в 1831-1832 годы Пушкин.
Сохранился до наших
* * *
Нащокинский домик, кабинет. С литографии.
Нащокинский домик, спальня и уголок гостиной. С литографии.
В Москве Пушкин пробыл недолго. Познакомился с необходимыми ему архивными материалами по истории Петра, побывал у московских друзей. «Видел я Вяземских, Мещерских, Дмитриева, Тургенева, Чаадаева, Горчакова, Дениса Давыдова, - писал он жене уже на третий день после приезда.
– Все тебе кланяются; очень расспрашивают о тебе, о твоих успехах; я поясняю сплетниц, а сплетен много... Тоска без тебя; к тому же с тех пор, как я тебя оставил, мне все что-то страшно за тебя... побереги себя...»
Через два дня новое письмо жене: «Не люблю я твоей Москвы. У тебя, т. е. в вашем Никитском доме, я еще не был. Не хочу, чтоб холопья ваши знали о моем приезде; да не хочу от них узнать и о приезде Натальи Ивановны, иначе должен буду к ней явиться и иметь с нею необходимую сцену; она все жалуется по Москве на мое корыстолюбие; да полно, я слушаться ее не намерен...»
Работать в Москве не удавалось. В доме Нащокина, где на этот раз остановился Пушкин, царила безалаберщина, от которой голова шла кругом. Нащокин очень любил Пушкина, для него он был «удивительный Александр Сергеевич, мой славный Пушкин, утешитель мой, радость моя». Уезжая в Английский клуб, Нащокин обычно укутывал и укладывал своего друга спать.
Но ни сердечный прием, ни доброта друга не могли более удерживать Пушкина, он устал и, покинув 13 декабря 1831 года Москву, возвратился в Петербург.
* * *
Н. М. Языков. С литографии К. Эргота.
В Петербурге Пушкин впервые зажил собственным домом, однако душевного покоя не обрел.
Бездушная, холодная, ненавидевшая Пушкина светская и придворная «чернь» начала завлекать Наталью Николаевну в свой круг, осложняя и без того тягостную жизнь поэта.
Графиня Нессельроде, жена министра иностранных дел, однажды без ведома Пушкина взяла Наталью Николаевну с собою на небольшой придворный вечер в Аничковом дворце. Императрица тепло встретила её.
Пушкин же был взбешен, когда узнал это, и резко выразил графине свое возмущение. Нессельроде сделалась после этого злейшим врагом Пушкина...
19 февраля 1832 года Пушкин присутствовал на новоселье у издателя и книгопродавца А. Ф. Смирдина, который перевел свой книжный магазин и библиотеку при нем в дом лютеранской церкви святого Петра на Невском, против Казанского собора.