Жизнь поэта
Шрифт:
* * *
Наталья Николаевна Пушкина. С портрета В. Гау.
Два с лишним года прошло после первой встречи Пушкина с Натальей Г ончаровой.
В феврале назначено было венчание, но настроен был Пушкин совсем невесело.
За месяц до свадьбы он познакомил П. А. Плетнева со своими планами: «Полгода проживу в Москве, летом приеду к вам. Я не люблю московской жизни. Здесь живи не как хочешь - как тетки хотят. Теща моя та же тетка. То ли дело в Петербурге!
В небольшом письме другу своих молодых петербургских лет, Н. И. Кривцову, написанном за неделю до свадьбы, Пушкин искренне, откровенно делится своими грустными мыслями: «Женат - или почти. Все, что бы ты мог сказать мне в пользу холостой жизни и противу женитьбы, все уже мною продумано. Я хладнокровно взвесил выгоды и невыгоды состояния, мною избираемого. Молодость моя прошла шумно и бесплодно. До сих пор я жил иначе как обыкновенно живут. Счастья мне не было. II n est de bonheur que dans les voies communes18. Мне за 30 лет. В тридцать лет люди обыкновенно женятся.
– Я поступаю как люди и, вероятно, не буду в том раскаиваться. К тому же я женюсь без упоения, без ребяческого очарования. Будущность является мне не в розах, но в строгой наготе своей. Горести не удивят меня: они входят в мои домашние расчеты. Всякая радость будет мне неожиданностию.
У меня сегодня spleen19 - прерываю письмо мое, чтобы тебе не передать моей тоски; тебе и своей довольно...»
Собиравший записи и воспоминания современников о Пушкине, П. И. Бартенев писал: «Нам случалось видеть еще одно письмо Пушкина, написанное также почти накануне свадьбы и еще более поразительное по удивительному самосознанию или вещему предвидению судьбы своей. Там Пушкин прямо говорит, что ему, вероятно, придется погибнуть на поединке».
В новом письме Плетневу, написанном за два дня до свадьбы, Пушкин писал: «В июне буду у вас и начну жить bourgeois20, а здесь с тетками справиться невозможно - требования глупые и смешные - а делать нечего. Теперь понимаешь ли, что значит приданое и отчего я сердился? Взять жену без состояния - я в состоянии, но входить в долги для ее тряпок - я не в состоянии. Но я упрям и должен был настоять, по крайней мере, на свадьбе. Делать нечего, придется печатать мои повести...»
* * *
Пушкина тянуло отвлечься от тяготивших его мыслей, и однажды вечером он отправился с Нащокиным к своей давней знакомой цыганке Тане - Татьяне Демьяновне, которая так описывала тот вечер:
«Под крыльцо сани подкатили, и в сени вошел Пушкин. Увидел меня из сеней и кричит: «Ах, радость моя, как я рад тебе, здорово, моя бесценная!» - поцеловал меня в щеку и уселся на софу. Сел и задумался, да так будто тяжко, голову на руку опер, глядит на меня: «Спой мне, говорит, Таня, что-нибудь на счастие; слышала, может быть, я женюсь?» - «Как не слыхать, говорю, дай вам бог, Александр Сергеевич!» - «Ну, спой мне, спой!» - «Давай, говорю, Оля, гитару, споем барину?» Она принесла гитару, стала я подбирать, да и думаю, что мне спеть... Только на сердце у меня у самой невесело было в ту пору... И, думаючи об этом, запела я Пушкину песню, - она хоть и подблюдною считается, а только не годится было мне ее теперича петь, потому она будто, сказывают, не к добру:
Ах, матушка, что так в поле пыльно?
Государыня, что так пыльно?
Кони разыгралися. А чьи то кони, чьи то кони?
Кони Александра Сергеевича...
Пою я эту песню, а самой-то грустнехонько, чувствую и голосом тоже передаю... Как вдруг слышу, громко зарыдал Пушкин. Подняла я глаза, а он рукой за голову схватился, как ребеночек, плачет... Кинулся к нему Па вел Воинович (Нащокин): «что с тобой, что с тобой, Пушкин?» - «Ах, - говорит, - эта ее песня
Через два дня назначена была свадьба Пушкина с Натальей Гончаровой.
* * *
Церковь Старого Вознесения на Большой Никитской, в которой венчался А. С. Пушкин.Фотография.
П. А. Вяземский. С портрета П. Соколова.
Венчание состоялось 18 февраля 1831 года в хорошо знакомой москвичам, прекрасно сохранившейся до наших дней церкви Старого Вознесения, у Никитских ворот, построенной знаменитым зодчим М. Ф Казаковым.
В церковь пропускали только родных и близких по пригласительным билетам. Полиция у входа строго наблюдала за порядком.
Во время обряда, как рассказывали присутствовавшие, Пушкин нечаянно задел за аналой, с него упали крест и Евангелие, а при обмене колец одно из них тоже упало на пол и погасла свеча. Пушкин побледнел и при выходе из церкви сказал: «Tous les mauvais augures!»21
Из церкви Пушкин направился с женою в нанятую им квартиру в сохранившемся под номером 53 доме на Арбате. Встретили их там Нащокин и Вяземский с малолетним сыном Павлом. Позже Павел вспоминал эту щегольскую, уютную гостиную, квартиру, оклеенную диковинными обоями под лиловый бархат с рельефными набивными цветочками, и полочку с боку дивана, на которой лежало собрание стихотворений Кирши Данилова.
До венчания Пушкин устроил «мальчишник» для друзей, а в следующие дни делал с женою визиты, посещал балы, маскарады, народные гулянья. 27 февраля Пушкин «славный задал бал» в своей квартире, было много приглашенных. Молодую чету часто навещали их друзья.
* * *
Пушкин прожил в Москве после свадьбы до середины мая. Суета московской жизни, вынужденное общение с тещей начали, однако, его утомлять. Пушкин пишет Е. М. Хитрово, что суматоха и хлопоты первого месяца не дают возможности назвать его медовым. «Москва - город ничтожества. На ее заставе написано: «Оставьте всякое разумение, о вы, входящие сюда».
26 марта Пушкин сообщает Плетневу в Петербург, что в Москве он оставаться никак не намерен. Лето и осень он хотел бы провести в Царском Селе, «в уединении вдохновительном, вблизи столицы, в кругу милых воспоминаний и тому подобных удобностей».
А в середине апреля обращается к нему с просьбой нанять квартиру в Царском Селе: «Фатерка чем дешевле, тем, разумеется, лучше - но ведь 200 рублей лишних нас не разорят. Садика нам не будет нужно, ибо под боком у нас будет садище. А нужна кухня да сарай, вот и все. Ради бога, скорее же! и тотчас давай нам и знать, что все-де готово и милости просим приезжать. А мы тебе как снег на голову».
1 июня Пушкин пишет Нащокину уже из Царского Села. Он доволен, что все, кажется, уладил и теперь станет жить потихоньку, «без тещи, без экипажа, следственно - без больших расходов и без сплетен».
Самой теще Пушкин объясняет так причину быстрого отъезда: «Я был вынужден уехать из Москвы во избежание неприятностей, которые под конец могли лишить меня не только покоя; меня расписывали моей жене, как человека гнусного, алчного, как презренного ростовщика, ей говорили: ты глупа, позволяя мужу и т. д. Согласитесь, что это значило проповедовать развод... Не восемнадцатилетней женщине управлять мужчиной, которому 32 года. Я проявил большое терпенье и мягкость, но, по-видимому, и то и другое было напрасно. Я ценю свой покой и сумею его себе обеспечить...»