Жизнь поэта
Шрифт:
До открытия Лицея оставалось еще больше двух месяцев. Александр не раз наезжал в это время с дядей в Царское Село.
Наступило наконец 19 октября 1811 года - исторический день открытия Царскосельского лицея, многократно воспетый впоследствии Пушкиным.
...Большой, покрытый красным сукном с золотой бахромой стол стоял между колоннами актового зала. На нем лежала роскошно оформленная грамота об учреждении Лицея.
По одну сторону стали в три ряда лицеисты с директором Лицея Малиновским, инспектором и гувернерами, по другую - профессора.
По приглашению директора в зал вошел Александр I с семьей. Директор департамента министерства народного просвещения И. И. Мартынов прочитал манифест об учреждении Лицея, и слово предоставлено было директору Лицея В. Ф. Малиновскому.
Это был человек образованный, передовых взглядов. В опубликованном им «Рассуждении о мире и о войне» он выступал с проповедью вечного мира. Им же был составлен и проект создания союза всех европейских держав. По мысли Малиновского, союз должен был быть постоянным органом, на котором лежала бы обязанность улаживать возможные международные осложнения.
Малиновский очень волновался, поднимаясь на кафедру. Тихим голосом он начал читать лежавшую перед ним рукопись речи. Волновался же он потому, что произносил не свою речь: заготовленное им выступление подверглось жесточайшей цензуре и в конце концов от него ничего не осталось. Малиновского сменил профессор Н. Ф. Кошанский. Ему поручено было представить царю юных лицеистов.
– Александр Пушкин!
– гулко прозвучало в наступившей тишине, и на середину конференц-зала вышел живой, курчавый, быстроглазый мальчик.
Александр Пушкин!.. Мог ли его тезка, император Александр I, думать, что этот двенадцатилетний мальчик через несколько лет будет разить его своими эпиграммами и вольнолюбивыми стихами, призывать к свержению самодержавия!..
Выступивший вслед за этим профессор А. П. Куницын громко и смело заговорил в присутствии императора об обязанностях гражданина и воина, ни разу не упомянув при этом имени Александра I. В своем «Наставлении воспитанникам Царскосельского лицея» он призывал лицеистов не к проявлению раболепных, верноподданнических чувств, а к гражданскому служению родине. Приглашал их действовать так, как думали и действовали древние россы:
– Любовь к славе и отечеству должна быть вашим руководством...
– наставлял профессор.
Эта смелая и необычная речь произвела впечатление не только на присутствующих, но и на самого императора: он был тогда еще либерально настроен и наградил Куницына Владимирским крестом - весьма лестной наградой для молодого, только что возвратившегося из-за границы ученого.
* * *
После открытия гостей пригласили осмотреть помещения Лицея.
В первом этаже здания размещены были квартиры инспектора и гувернеров; во втором - столовая, буфетная, больница, аптека, малый конференцзал и канцелярия Лицея; в третьем - актовый зал, классы, физический кабинет, библиотека, газетная комната; в четвертом - помещения для воспитанников.
Вдоль длинного
Обставлены были комнаты скромно (Пушкин называл их кельями): стол-конторка для занятий, стул, комод, железная, с медными украшениями кровать с матрацем, бумазейным одеялом и полупуховой подушкой, зеркало, умывальник. На столе - чернильница, свеча и щипцы для снятия нагара.
Лицеистов повели после торжества в столовую обедать. За ними последовала императрица, и здесь произошел смешной эпизод.
Русские цари женились обычно на иностранных принцессах, и потому русские императрицы плохо говорили по-русски.
Когда лицеисты заняли столы, императрица подошла к лицеисту Александру Корнилову.
– Карош суп?
– спросила она.
Корнилов смутился от неожиданного вопроса и ответил невпопад по-французски:
– Oui, monsieur!
– (Да, господин!)
Императрица, видимо, тоже смутилась, не поняв, почему лицеист принял ее за мужчину, но, сохраняя свое царское достоинство, улыбнулась и никому уже больше не задавала любезных вопросов.
Корнилов и сам не мог объяснить, почему он так ответил. Но товарищам попал с тех пор на зубок, получив кличку «Oui, monsieur»...
Вечером лицеистов угощали сластями. Затем повели гулять.
В парке белел выпавший снег. Вокруг Лицея горели зажженные плошки. Лицеисты играли в снежки. На снежном фоне ярко выделялись красные воротники и обшлага темных мундиров и треугольные шляпы, в которых щеголяли лицеисты.
В конце вечера был зажжен яркий, многоцветный фейерверк.
* * *
Первые три дня лицеисты устраивались и знакомились друг с другом.
23 октября начались учебные занятия.
Вставали все по звонку в шесть утра. После молитвы, от 7 до 9 часов, - классы; в 9 - чай; до 10 - прогулка; от 10 до 12 - классы; от 12 до 1 часу - прогулка; в 1 час - обед; от 2 до 3 - чистописание или рисование; от 3 до 3 - классы; в 3 часов - чай; до 6 - прогулка. Потом повторение уроков или вспомогательный класс. В 9 часов - ужин по звонку. После ужина, до 10 часов, - встречи и отдых в рекреационном зале. В 10 часов - вечерняя молитва и чай. По средам и субботам - уроки танцев и фехтования. Каждую субботу - баня.
Программа Лицея включала многие предметы: российскую и латинскую словесность, языки французский и немецкий, нравственные, исторические и физико-математические науки, риторику (теорию красноречия), географию, статистику, изящные искусства, чистописание, рисование, пение и гимнастические упражнения - фехтование, верховая езда, плавание.
Вскоре после начала занятий лицеистам было объявлено по распоряжению министра, что до окончания шестилетнего курса никто не должен выезжать из Лицея. Родным разрешено было посещать лицеистов только по праздникам.